Хорошие убийцы 2. Западный Дарфур - Дмитрий Леонидович

лечь на восстановление нервов, кто-то заявление об увольнении пишет. Там же еще и мирные пострадали, женщины, детей почти десяток погиб. Раненых много. Жертвы мощного взрыва – зрелище еще то, сам понимаешь. Смертник, который взрыв устроил, видно не думал, что такой сильный получится. Или ему просто плевать было, по принципу «Бог сам разберется, кого в рай, кого в ад».

– А я чем могу помочь? – удивился я.

– У тебя в группе таких проблем не было, хотя воевали вы на порядок больше. При подборе людей использовали одни и те же психологические критерии и для твоей группы, и для наших. Как думаешь, в чем разница? Психологи вашей истории не знают, могут только версии рожать, а мне надо срочно что-то делать, чтобы парни не разбежались по психушкам.

Я вспомнил, как мы начинали. Серьезное напряжение у нас было только два раза: при первом убийстве и тогда, когда мы разгромили опорный пункт деревенской милиции. Еще тогда я заметил, что когда те же милиционеры на нас нападают – убивать их было психологически легко. А когда мы нападали – это потом давило на нервы. В первый раз. Хотя нет, еще раз проблемы были, когда подростков вооруженных убивать приходилось.

– Товарищ майор, тут я вижу два варианта. Первый – надо бойцов вводить в реальную войну постепенно. Сначала чтобы они оборонялись, потом дальний бой, с применением техники, это намного легче переносится. А потом уже можно и ближний. А операции, когда противником или жертвой может оказаться ребенок или женщина – это самое сложное. То, что парней после виртуальных тренажеров сразу бросили на зачистку жилых кварталов, где толпы мирных теток и плачущих детей – ошибка, хоть и вынужденная. Тут сразу приходится противнику в глаза глядеть, да еще и семьи при этом присутствуют. Тяжело.

– Так-то да. Но делать что теперь? Не прекращать же зачистку.

– Есть второй вариант. Вы бойцам доводили информацию о том, против кого они воюют?

– Да, давали всем, командиры отделений проводили вводную беседу.

– Командиры могли внимательно отнестись к боевым возможностям противника, а остальное пропустить мимо глаз. А это важно. Потому что противник у нас такой, которого убивать не жалко. Настолько не жалко, что это перекрывает слезы детей и жен, которые ради сытой жизни жили с палачами.

– Думаешь, если объяснить, поможет?

– Думаю, да. Там в отчете разведки было отдельное приложение о деятельности «Песчаных львов», даже с фотоматериалами. Пусть каждый боец посмотрит. Внимательно, вдумчиво, без спешки. А если потом захочет уволиться – значит, он не своим делом занимается, в армию пришел ради красивого мундира и зарплаты.

– Так просто?

– А жизнь вообще вещь не сложная. Как и смерть, – меня на философию потянуло. – Просто люди привыкли всё усложнять, придумывать себе высосанные из пальца проблемы, чтобы наполнить свою жизнь яркими эмоциями. Человек – существо нежное, ему неприятно на страшное смотреть, а настоящие проблемы – они обычно острые и болезненные. Это придуманные всегда удобные и респектабельные, такие, которые не стыдно с друзьями за пивом обсуждать.

После разговора Координатор успокоился, перестал хмуриться. Посидели еще, кофе попили, потом и коньячку, о жизни порассуждали. Майор вспоминал, как он в молодости, еще до Карантина, служил в зоне военного конфликта.

Человеческая память – забавная штука. Самые яркие воспоминания были, почему-то, связаны не с боями, а с тем, как бойцы на БТР гоняли в ближайшую деревню за местным самогоном. Или как здоровенный боец, впервые едущий в командировку «за ленточку», на перроне успел купить водку и вошел в вагон в таком состоянии, что его пришлось всем купе грузить на верхнюю полку. Сто двадцать кило живого веса, упакованные в бронежилет и каску, с автоматом.

Я в ответ вспомнил случай: коллега, у которого были проблемы на работе, вышел пообедать, а потом вернулся, как ни в чем не бывало, посидел на совещании минут двадцать и упал со стула на пол, невнятно жалуясь оттуда, что с ним обращаются как с рабочей скотиной. Оказалось, он успел в обеденный перерыв в реал выйти и там чего-то крепкого выпить, много.

Посмеялись, потом Александр Борисович пошел морально готовить своих подчиненных к продолжению работы и объяснять им, зачем плохих парней обязательно надо убивать.

***

Неприятности у армейских групп продолжились. Боевики осознали, что живыми они из этой истории не выйдут, и решили продать свои жизни подороже. Они при этом еще и обменивались информацией, кто какую гадость пытался устроить, и каким оказался результат.

В каждом втором доме бойцов ждала или мина, или бросок гранаты, или проходы, выдолбленные в стенах. Слезоточивый газ и светошумовые гранаты уже не помогали – «духи» о них знали и, по мере возможности, защищались от них.

Потери тел стали такими частыми, что впервые бойцы за день не смогли выполнить зачистку запланированных домов.

Вечером меня вызвал майор.

– Нам потребуется ваша помощь. Отстаем от графика.

– Наша помощь ничего принципиально не изменит. У вас есть четыре отделения, будет четыре с половиной.

– Не скромничай. Ваша половинка окажется эффективнее целого отделения. Но дело не только в этом. Надо искать новую тактику. Очень долго и дорого получится, если мы каждый день будем роботов терять в таком темпе. Нам специалисты по борьбе с террористами подкинули специальную экипировку: тяжелая броня с экзоскелетом пятого класса защиты, щиты бронированные. Тела запасные еще. Ночью самолет всё доставит. Я и на вашу долю заказал. Если есть какие-то мысли насчет экипировки – до обеда дайте список, мы в тот же самолет догрузим.

До обеда мы чертили схемы для зачистки домов и думали, какое снаряжение нам может помочь. Из полезного Толстяк предложил использовать подвижные обзорные камеры. Это такая трехколесная машинка-неваляшка на радиоуправлении, на ней стоит видеокамера. Перед тем, как входить в помещение, можно без риска для своей тушки забросить машинку внутрь, поездить там, посмотреть всё. Суслик захотел ленточной взрывчатки побольше – проходы сквозь стены делать. Зимы тут теплые, стены делают тонкими, даже наружные – толщиной в полкирпича, взрывчатка легко пробьет.

Вечером собрались командиры отделений, обменялись своими мыслями. Наши схемы немного отличались, потому что и количество людей у нас другое, и их специализация. Мои штурмовики готовились для подвижного боя, в том числе в помещениях. Армейским стрелкам было сложнее. Как известно, универсальность – дело хорошее, но узкие специалисты почти всегда справляются лучше.

Армейским парням, после их вчерашних потерь, очень по вкусу пришлась мысль о ленточной взрывчатке. Вот только достаточно опытных специалистов-подрывников у них не оказалось, решили не рисковать.

***

Утром обнаружились