Тактик 8 - Тимофей Кулабухов

Когда мы вошли в зал, Ирзиф вскочил на ноги. Его лицо побагровело от ярости и страха.

— Кто вы такие⁈ — взвизгнул он, его голос срывался на фальцет. — Что вы себе позволяете⁈ Это замок герцога Газарии! Вы все будете повешены за это!

Я остановился в центре зала, мои бойцы выстроились за моей спиной, создавая стену из стали. Хайцгруг встал рядом, его рука лежала на рукояти огромного топора.

— Герцог Ирзиф, — сказал я спокойно, мой голос гулко разнёсся под сводами зала. — Я — Рос Голицын, герцог Кмабирийский и генерал Штатгаля. И я здесь, чтобы принять у Вас дела. Вы смещены с должности.

Его глаза вылезли из орбит:

— Штатгаль? Рос? Тот самый выскочка с болот? Генерал сброда? Как ты посмел явиться сюда⁈

— Смею, вот и смел, — поправил я. — Я — Ваш коллега. И, по совместительству, Ваш новый правитель. Ваш гарнизон сдался. Ваши стены в наших руках. Ваш город под моим контролем. Сдавайтесь. Сопротивление бесполезно.

Ирзиф обвёл зал безумным взглядом. Он видел моих бойцов, видел их холодные, безжалостные глаза. Он видел, как его собственные гвардейцы попятились назад. Он понял, что это конец. Его мир рушился на глазах.

И в этот момент в нём что-то сломалось. Страх сменился отчаянной, иррациональной яростью. Он был аристократом до мозга костей, и мысль о том, что какой-то безродный мужлан отбирает у него власть, была для него невыносима.

— Ты… ты не получишь мой город! — зашипел он. — Ты не получишь ничего!

Он протянул руку вперёд, и на его пальце вспыхнул массивный перстень с гербом его рода.

— Я, герцог Ирзиф фон Мкайдзин, по праву крови и древнему закону, вызываю тебя, самозванец, на поединок чести! Solus contra solum! Один на один!

В тот же миг от перстня ударил луч голубого света. Он растёкся по полу, очерчивая вокруг нас с герцогом идеальный круг диаметром в десять метров. А затем из этого круга взметнулись полупрозрачные, мерцающие стены, образуя купол. Древняя дуэльная магия.

Мои бойцы и придворные герцога оказались снаружи. Мы с Ирзифом — внутри.

Купол был звуконепроницаемым, но я видел, как Хайцгруг ударил кулаком по магической стене, его лицо исказилось от ярости и беспокойства. Я поднял руку, давая ему знак, что все под контролем.

Герцог Ирзиф, оказавшись со мной один на один внутри магического барьера, заметно осмелел. Он сбросил свой халат, под которым оказалась дорогая фехтовальная куртка из стеганого шелка. Из ножен на поясе он извлек тонкую, изящную рапиру.

— Здесь, выскочка, твои головорезы тебе не помогут! — прошипел он, его глаза горели ненавистью. — Здесь решает только мастерство! Я — лучший фехтовальщик Газарии! Я учился у величайших мастеров! Я проткну тебя, как свинью, и твоя армия разбежится, как стадо овец!

Он был уверен в своей победе. Он видел во мне лишь дикаря, не знакомого с тонкостями аристократического искусства фехтования. Он думал, что это его шанс и спасение. Что он сейчас всё переиграет. Он хотел сохранить лицо, потянуть время, а может, и впрямь верил, что сможет меня убить.

Я неспешно поправил свой доспех, под которым у меня была ещё и бронерубашка от Анаи. Мой собственный меч, тяжёлый и функциональный, казался грубым и уродливым по сравнению с его изящной рапирой.

Я посмотрел ему в глаза. В них я видел тщеславие, страх и отчаяние. И я видел свой шанс.

Этот поединок был самым быстрым и бескровным способом легитимизировать свою власть. Победа в личном бою, скреплённом божественной магией, значила больше, чем любая военная победа. Я не просто захвачу город, а получу титул как трофей.

— Я принимаю твой вызов, герцог, — сказал я спокойно, делая шаг вперёд. — Давай посмотрим, чего стоит твоё хвалёное мастерство.

Купол отрезал нас от внешнего мира. Все звуки стихли, сменившись едва уловимым гулом магического поля.

Был тут магический парадокс, как юридический, только серьёзнее.

Магия Анаи защищала меня от прямых воздействий и была по природе божественной и довольно «крутой», потому как это была моя плата за целый божественный квест.

Однако право на поединок, на которое я налетаю уже второй раз, было освящено богом Полмосом, покровителей рыцарей. Кстати, распространялось оно только на рыцарей, а с того момента как я разжёг очаг в доме своего домена, бог Полмос признал меня таковым.

То есть одна божественная магия срабатывала против другое. Вернее не так. Магия находила способ их обойти. Магия Полмоса меня не выпускала, формально не вступая в конфликт с магией Анаи. Магия Анаи защищала меня, но не нарушала магию Полмоса, которая меня удерживала в пределах турнирного поля.

Магия нашла компромисс, теперь мне оставалось вывернуть ситуацию в свою пользу.

Я видел за полупрозрачной стеной искажённые лица своих воинов, видел панику и надежду на лицах придворных Ирзифа. Но здесь, внутри, были только мы вдвоём. Прошлое и будущее Газарии.

Герцог Ирзиф принял классическую фехтовальную стойку, выставив вперед левую руку для баланса и направив на меня остриё своей рапиры. Он двигался с неожиданной для его телосложения грацией. Было видно, что он не врал — он действительно потратил годы на обучение этому искусству. Его стойка была безупречна, движения выверены. Он был продуктом системы, где умение танцевать с мечом ценилось выше, чем умение вести за собой людей.

Я же просто стоял, держа свой тяжёлый полуторный меч в одной руке. Моя стойка была уродливой с точки зрения классического фехтования. Я не балансировал, не изгибался. Я стоял крепко, как стоят солдаты в строю, готовые принять удар и нанести свой. Для Ирзифа я, должно быть, выглядел как варвар, взявший в руки незнакомый инструмент.

— Ты даже не знаешь, как правильно держать меч, мужлан, — презрительно скривился он. — Этот поединок будет коротким.

Он не стал ждать. Резкий выпад, молниеносный, как укус змеи. Остриё его рапиры метнулось к моей груди. Движение было быстрым, отточенным тысячами повторений. Любой обычный солдат не успел бы даже среагировать.

Но я не был обычным солдатом.

Я не стал отбивать его удар. Я просто сделал короткий шаг в сторону, и его лезвие прошло в сантиметре от моего доспеха, вспоров воздух. Одновременно с этим я нанес свой удар — не острием, а плоскостью меча, снизу вверх, целясь ему в запястье или основание клинка.

Это как убить муху. Муха быстра, мухобойка тоже.

Лязг металла был оглушительным. Мой тяжёлый меч ударил по его тонкой рапире с силой кузнечного молота. Ирзиф взвизгнул от боли и неожиданности, его