Солмо - Андрей Алексеевич Панченко

— Это он, — наконец выдал он. — Главный тракт. Питание, управление, связь. Всё в одном флаконе. И, судя по шуму, где-то совсем рядом что-то очень большое и очень умное работает на пределе.

— Управляющий центр? — уточнил я, хотя и так было понятно.

— Если у этих уродов есть мозг, он сидит либо в центре этого пучка, либо на его конце, — кивнул Баха. — По вибрации — скорее конец. И он вон там. — Он ткнул в сторону, куда уходили рёбра, — под углом, градусов сорок пять вниз.

Там как раз зиял узкий проход. Больше всего он напоминал трещину, но идеально ровную, как порез лазером. Изнутри тянуло теплом.

— Ну что, — я перевёл взгляд на своих. — Идём дальше. Плотный строй, дистанцию держим минимальную, чтобы нас не отрезало друг от друга, жмёмся к магистрали, раз уж они её берегут и по ней не стреляют. Симбиоты — на максимум фильтрации по полю и управляющим импульсам. Если узел попробует нас взломать — душим в зародыше.

«Принято», — откликнулся мой внутренний пассажир. Я почувствовал, как по коже, под биошлемом, пробежали холодные мурашки — это симбиот подстраивал защитные контуры.

Мы вошли в трещину. Она оказалась уже и ниже, чем казалось снаружи, так что идти пришлось не в полный рост, а чуть пригнувшись. Рёбра магистрали шли прямо под ногами, как толстые, спаянные жгуты. Стоило коснуться их ногой, как по подошве проходила вибрация — густая, как басовая линия в хорошей акустике.

Сначала было спокойно. Слишком спокойно.

— Не нравится мне это, — шепнула Кира, поводя по сторонам бортовым орудием.

— Радуйся, — отозвался Баха. — Это значит, что мы действительно рядом. Он боится тут что-то ломать.

Узел, разумеется, не согласился с этим утверждением инженера. Первый «ответ» прилетел почти сразу, как только туннель чуть расширился. В стене слева открылась тонкая щель. Мир на долю секунды поплыл. Стены словно растянулись, рёбра под ногами стали уходить в сторону, угол наклона поменялся…

«Коррекция сенсорного поля. Попытка дезориентировать», — сухо сообщил симбиот.

— Игнорируем картинку! — выкрикнул я. — Держимся за рёбра, физический контакт!

Я буквально вдавил ботинки скафандра в вибрирующий пучок под ногами. Это сработало — иллюзия рассыпалась, как песчаный замок. Стены вернулись на место, туннель снова стал тем, чем был.

— Ненавижу такие штуки, — процедила Кира. — Лучше бы ещё турели…

— Успеешь, — пообещал Баха. — Это только первый контур защиты в этом коридоре.

Второй не заставил себя ждать.

Впереди по ходу нашего движения, прямо над головой, повисла странная конструкция, которую я поначалу принял за пучок проводов. Я её почти пропустил: она не светилась, не скрипела, просто была. Странные, гибкие отростки шевелились в темноте, как щупальца морского чудовища.

— Стоп! — рявкнул я, когда симбиот показал красный маркер. — Чего это за бахрома?

— Может для красоты? — Нервно рассмеялась Кира.- Вроде эти шторки безобидные…

Один из отростков качнулся и чуть коснулся брони Киры. Её тут же окутал тонкий слой биополя — симбиот поднял щит, даже не дожидаясь команды. Конструкция зависла на секунду, будто прислушивалась — и медленно втянулась в потолок.

— По-моему, — осторожно сказал Баха, — он нас сейчас не столько убить пытается, сколько примеряется. Задумал сволочь чего-то.

— Пускай примеряется, — отмахнулся я. — Мы всё равно придём туда, куда нам надо, а не туда, куда он хочет.

Еще через несколько минут, в течении которых нас никто так и не попытался убить, мы вышли в расширение трещины. Перед нами открылась полость — не такая огромная, как предыдущие камеры с турелями, но и не туннель. Скорее зал обслуживания: овальный, с низким потолком, увешанным странными конструкциями. В центре, как и ожидалось, выходил на поверхность тот самый пучок магистралей, раздваивался и уходил дальше, в глубину узла.

От него во все стороны расходились тонкие линии — вспомогательные каналы, нервные волокна этой махины.

— Привал на десять секунд, — выдохнул я. — Проверка состояния.

Симбиот послушно выдал сводку: энергия упала до восьмидесяти процентов, но восстанавливается, залеченные повреждения скафандра: трещины по броне, пара неглубоких пробоин, перегрузка некоторых контуров. Целый поток данных по состоянию носителя, из которых я выяснил только то, что в принципе я в порядке тоже, но похудел за эту прогулку на пять килограмм. Симбиот жрал моё тело, чтобы вылечить себя! Жир в основном конечно, но всё равно… Жить можно короче.

— Где мои сиськи, сука⁈ — Взревела Кира, видимо тоже получив данные от своего симбиота — Эта падла мне размер уменьшила до второго!

— Меньше попадай под раздачу — усмехнулся Баха, — Симбиоту нужно залечивать раны и поддерживать твою жизнь, а покушать тут негде, другой энергии для питания тоже почти нет, вот он и паразитирует на носителе, поглощая то, что, по его мнению, не причинит ему вреда. То есть подкожный жир, всё лишнее, без чего носитель может спокойно выжить. Покушаешь плотно, и всё восстановится.

— То есть у тебя он член оттяпал? — Сощурилась Кира, зло глядя на Баху — Он же тебе не нужен, ты же без него спокойно жить можешь!

— Хорош лаяться! — Прекратил я перебранку, смотря вверх на потолок — Смотрите!

На потолке, между подвесами, висели… объекты. Похожие на коконы. Полупрозрачные, с тусклым внутренним светом. Внутри что-то шевелилось, но различить было трудно. Сканер симбиота бессильно скользнул по поверхности коконов и определить, что это такое не смог.

— Пленные? — мрачно предположила Кира. — Или зачатки каких-то их тварей. Хотя они же с биообьектами не дружат вроде…

— Не лезем, — сразу отрезал я. — Наша цель — управляющий центр. Всё остальное — потом. Если живы будем.

Узел явно тоже понял, что мы слишком близко к важному.

Пол под ногами вздрогнул, гул по магистрали сразу стал выше, злее.

— Пошло перераспределение, — пробормотал Баха. — Он ресурсы в центр загоняет. Сейчас будет либо очень хорошо, либо очень больно.

— С нашим везением — второе, — вздохнула Кира. — Пошли уже, пока нас здесь декоративными элементами не сделали.

От зала обслуживания отходил ещё один коридор — низкий, но широкий, идеально вписанный в линию магистрали. Там не было видимых ловушек, не шевелились щели, не торчали шипы. Просто