Ротмистр Гордеев - Дмитрий Николаевич Дашко

- Доктор, - медленно говорю я, - простите за глупый вопрос, но у меня что-то вроде как его… амнезии что ли… Не помню почти ничего…

- Бывает, - соглашается врач. – Так что вы хотите узнать?

Вообще вопросов вагон и маленькая тележка, но я начинаю с главного:

- Война с японцами давно идёт?

- Да как началась девятого февраля 1904 года, так уже почти полгода идёт и конца и края ей не видно.

Мой мозг взрывается! Какой, твою в душу мать, февраль 1904 года?! Тогда не то что меня - моего деда, а то и прадеда в проекте ещё не было!

Галюники, ну галлюцинации то есть… Только больно уж всё реально выглядит для этой самой галлюцинации…

Доктор неправильно толкует мои эмоции.

- Ничего страшного, - успокаивает он. – Память к вам обязательно вернётся, только надо немного времени. Отдохните немного, придите в себя.

В волнении я сам не заметил, как вытащил из-под одеяла восьмиконечную звезду.

Врач заметил её, во взгляде мелькнуло удивление.

- Надо же… А в бумагах ничего не сказано, насчёт того, что вы у нас, оказывается, охотник на демонов.

Я снова чуть было не подавился собственной слюной.

Демоны… Точно крыша поехала на почве контузии! А лежу я, наверное в дурке, странно только что не в смирительной рубашке. Видимо, не буйный, но это пока.

Логично предположить, что и доктор – никакой не доктор, а такой же псих, как и я. Отсюда 1904 год, война с японцами и демонами…

Насколько мне известно, в спор с психами лучше не встревать, нужно со всем соглашаться. Охотник на демонов, так охотник на демонов.

- Наверное, в суматохе не разобрались, - подбираю максимально нейтральный вариант я.

- Да уж… Суматохи хватило, - соглашается Обнорский. – После сражения при Ляоляне, мы буквально зашивались, счёт раненых шёл на тысячи.

- И чем оно закончилось, это сражение?

- Генерал Куропаткин отдал приказ об отходе на главную позицию, - помрачнев, сообщает врач.

Понятно, нашим надрали задницу… Стоп, я что сам начинаю верить во всю эту чушь?

- Но вы не переживайте, сейчас вы находитесь в глубоком тылу и вам ничего не грозит, - успокаивает Обнорский. – Кстати, вернётесь в часть – обязательно поставьте штоф водки вашему ординарцу. Он вас на собственном горбу в госпиталь приволок.

- Обязательно, - киваю я, хотя понятия не имею, о каком ординарце идёт речь.

Вижу по выражению лица, что Обнорскому очень хочется о чём-то меня спросить, причём явно не из области медицины. Наконец, эскулап решается.

- Скажите, голубчик, а каково это с демонами сражаться? Говорят, японцы поднаторели в этом искусстве – порой таких созданий призывают, что его и убить-то нельзя.

- Любого можно убить, - машинально говорю я и тут же смолкаю.

Как бы не сболтнуть чего лишнего…

- Понимаю, - кивает собеседник. – Военная тайна?

- Именно, - подтверждаю я.

Закончив со мной, Обнорский переключается на бородатого соседа.

- Ну-с, как ваши дела?

Из разговора я узнаю, что сосед – капитан, командир артиллерийской батареи. Его тоже ранило в битве при Ляоляне.

Если и капитан псих, то почему именно артиллерист и рубка при Ляоляне, а не какой-нибудь Наполеон после Ватерлоо или Бородино… Ну не могут люди трогаться кукухой на одной почве!

Так, на сон это не похоже. Бред сумасшедшего? Если и бред, то слишком детальный и продуманный до мельчайших деталей.

В общем, вариант с психическим заболеванием отправляется в мусорную корзину. Будем исходить из того, что такова реальность, а в ней надо как-то обустроиться и жить. Дальше? Дальше будет видно, что к чему.

Обнорский, завершив обход, вышел из палаты.

Сосед бородач облегчённо вздыхает и поворачивается ко мне:

- Ну что, очухался, Николя?

- Простите, это вы ко мне?

Артиллерист смеётся.

- А к кому ещё? Неужели не помнишь меня, Коля? Мы вместе кутили в Порт-Артуре в заведении мадемуазель Коко! Ты тогда увёл у меня из-под носа красивую кореяночку… Дело чуть до дуэли не дошло. Но потом мы помирились и даже выпили на брудершафт, - продолжает улыбаться капитан.

- Амнезия, - вздыхаю я. – Даже имени своего не помню.

Взгляд артиллериста становится серьёзным.

- Крепко ж тебя приложило, братец! Ну да ничего, наш Обнорский даже безнадёжных на ноги ставит, а уж ты наверняка скоро снова вернёшься в бой и будешь лупцевать япошек.

- Да вроде они и сами не прочь дать нам сдачи, - говорю я, вспоминая школьные уроки истории.

- Это да. Самураи тоже не лыком шиты и шапками их не закидаешь. Ничего, русский солдат всё равно победит! – патетически провозглашает капитан.

Огорчать его не хочется. Если я действительно оказался в прошлом (правда, если вспомнить демонов, то в каком-то уж больно альтернативном прошлом), война с Японией окончится позорным миром. Хотя, считается, что повоюй наши ещё немного, и экономика Страны Восходящего солнца уже бы не выдержала и рассыпалась, а вместе с ней посыпался бы и фронт. Однако слов из песни не выкинешь.

- Слушай, - прошу я, - расскажи, пожалуйста, что ты обо мне знаешь… Может, мне так будет легче вспомнить, что и как.

- Эх, Николя, я бы с радостью тебе помог, но мы оба тогда с тобой так набрались, что вспоминать-то нечего… - огорчает сосед по палате.

Ну вот, а я-то надеялся, что может он меня чему-то просветит.

- Тогда расскажи хоть, как дела на фронте обстоят?

- Дела как сажа бела, - признаётся капитан. – Ломят нас япошки. Берут не умением, а числом! По своим же трупам лезут и только вперёд. Ты бы знал, сколько их одна моя батарея накосила, а что толку?! Всё равно пришлось отступать…

Чувствуется, что я задел больное место.

- Ничего! Военная фортуна – переменчива. Будет и на нашей стороне виктория! – коротко бросает он. – Кстати, Николя, у тебя как – закурить найдётся?

- Не знаю, - пожимаю плечами я. – А тебе можно?

- Мне теперь всё можно, даже если нельзя! – туманно отвечает он.

- Сейчас посмотрю, - говорю я и, приподнявшись на локтях, начинаю рыться в тумбочке.

Первым же делом натыкаюсь на серебряный портсигар с вензелем в виде двуглавого орла на