Академия высоких и низменных искусств - Дарья Дивеева

Федя недоумённо принял подарок и положил его в задний карман брюк. Ребята развернулись и направились прочь по коридору.

— Но погодите!

— Ой, пора на пару! — посмотрела на голое запястье Устрица. — А то опоздаем!

— Пока-пока! — попрощался Зануда, а Лось хлопнул Федю по плечу так, что тот чуть не осел на пол.

— Бывай, Фродо. Глядишь, ещё увидимся.

Они оставили новичка одного, а сами свинтили в закат.

Пока что обучение Фёдора больше складывалось из общения, чем из просиживания штанов. И кто знает, что из этого было бесполезнее. Новое решение он принял мгновенно: «Так, раз уж я прогулял лекцию, надо бы найти кабинет Котопыря и задать ему пару интересных вопросов».

*

— Слышь, ты вообще задание не сам сделал! Тебе помогла художница!

— Но сдал-то его я!

Перед кабинетом, к которому Феде чудом удалось вернуться, почти не заблудившись, стояли, набычившись, два фавна.

— Да ты мог подтереться холстом и тоже сдать! А у тебя рисунок, который в пример всем потокам поставили!

— А ты что завидуешь? Мог бы и сам рога подкатить к Недолиэль. Глядишь, и твои почеркушки кто-нибудь заметил бы.

— Мои почеркушки?! — глаза правого фавна налились кровью. — Я из-за этих почеркушек ночами не спал и навык оттачивал, а ты, урод такой, решил просто перепихнуться! И с кем! С самой Недолиэль! Думаешь, тебе это сойдёт с рук?!

— Сойдёт! Просто признай, что я хорош!

Правый зарычал, и рык его был совсем непохож на блеяние.

Ставший невольным свидетелем конфликта Фёдор хотел было бочком просочиться в кабинет Котопыря. Но рогатые художники решили устроить разборки прямо под его дверями. Вмешиваться Федя побоялся, потому что огрести можно было от обоих. Они тем временем встали в упор, и один ударил рогами в лоб второго. Тот не растерялся, влупил ему под дых и тоже боднул противника. Так они и сцепились: упёрлись дубовыми лбами с закрученными рогами и бодали друг друга, изрыгая ругательства. При этом не забывая размахивать ручищами в попытке отбросить противника в сторону.

— Что, парень, собрался навестить «К и К?» — раздался позади низкий женский голос.

Федя обернулся и увидел крылатую девушку с телом львицы. Её пышная грудь была заключена в золотистый топик с надписью «Опасная штучка».

— Д-да, — презирая себя за дрожащий голос, сказал Федя.

— Их здесь нет. Ушли на пары. Отгадаешь загадку — скажу, где их искать.

— А если нет?

— Тогда отправлю тебя на занятия по творческой трансфигурации.

«Неплохой расклад. Главное, что жрать не будет», — решил Федя и согласился. Сфинкс приосанилась, набросила ореол таинственности, кашлянула и проговорила глубоким, хорошо поставленным голосом:

— Что есть в моих глазах и есть в твоих, лишь стоит обратить внимание на других?

Федя растерялся. Загадку про младенца, взрослого и старика он помнил, а это было что-то новенькое.

— Взгляд? — с надеждой спросил он, уже зная, что провалился.

— Ошибка! — радостно воскликнула сфинкс. — Ещё плюс один. А теперь пошли со мной, иначе отгрызу голову, — и она показала острые клыки.

Федя уныло поплёлся за надсмотрщицей. Перспектива оказаться на семинаре не прельщала, но он решил, что в магической академии это хотя бы должно быть веселее, чем в обычной общечеловеческой.

*

В учебной аудитории спиной к выходу стояла его недавняя знакомая — Поркупина Пинкушоновна. Она медленно повернулась, грозно посмотрела на вошедшего и заорала:

— Какого лешего меня прерывают на середине занятия?! А ну, быстро вошёл в класс, и чтобы я тебя до конца лекции не слышала. Потом отработка!

Федя поник, но послушно прошёл на указанное место в конце аудитории.

Оттуда открывался вид на ужасающее сооружение. Огромная — метров пять, не меньше — статуя неведомого существа или существ, изогнутых в нечеловеческой форме с множеством отростков и углублений. Кажется, она даже двигалась. Слегка покачиваясь, пульсировала, перетекала сама в себя, напоминая клубок сытых змей, которые не стояли на месте, а перемещались по чудовищному телу, издавая чавкающие звуки.

Подкатила тошнота. Федя отвернулся и старался больше не смотреть на это чудище, а сосредоточился на занятии.

— Итак, превращать кошку в радиоприёмник вы уже научились. Теперь пришло время куда более сложной магии. В прошлом семестре у вас был курс писательского и сценарно-магического мастерства. Поэтому сейчас мы научимся очень важной вещи. А именно… — Пинкушоновна потянула на себя лёгкую ткань, представляя взглядам студентов огромный музыкальный инструмент. — Превращению рояля в кусты!

Класс застонал. Эта магия посильнее кота и радиоприёмника, там хотя бы масса была примерно одинаковая. А здесь… Где рояль, а где кусты?

— Пассы руками те же, что и в предыдущем заклинании. Слова: «Пиано Фрутицио!»

Первый студент подошёл к музыкальному инструменту и проделал всё, что сказала преподавательница. Рояль лишь слегка покачнулся. Второй студент смог хлопнуть крышкой, которая чуть не оставила без пальцев прислонившегося к инструменту эльфа. Суровая гномиха засучила рукава и старательно начертала пассы и прочитала заклинание. Струны рояля высунулись, превратились в подобие веток куста, но быстро поникли большими грустными усами. Три эльфа, ещё один гном, пикси и челокот не смогли сделать с роялем ничего толкового. Только грацильная дракониха-фейри сконцентрировалась, зажмурив глаза, выполнила нужные пассы и превратила инструмент… в корову.

— Не то! Всё не то! — запричитала Пинкушоновна и вернула рояль в первоначальное состояние. — Не-ежно, споко-ойно. Иначе ничего не получится. Рояль так и будет стоять столбом посреди леса и не зарастёт кустами. А ну, новичок, выходи с галёрки, покажи, как надо.

Федя постарался слиться с партой. Опозориться перед всеми — ещё один ужас института, да и всей его жизни. Но делать нечего, пришлось идти.

Кое-как он сделал похожие пассы и произнес: «Пиано Фрустрацио!» Рояль загудел. Сначала тихо, потом громче и громче. Под закрытой крышкой словно кто-то прошёлся пальцами по клавишам. Струны лопались одна за другой. А потом он взорвался. Разлетелся в щепки, одна из которых едва не попала гномихе в глаз.

— Что. Это. Только что было?! Срыв пары! Выговор! Отработка! — закричала Поркупина, грозно направляясь в сторону Фёдора.

Он отшатнулся, собрался было бежать, но развернулся не в ту сторону и со всего маха врезался в чудовищную скульптуру, чудом не выколов себе глаз одним из отростков. Та покачнулась на постаменте. Федя, преодолевая отвращение, схватился за статую руками и напряг все силы, но не смог удержать падающую махину. Она грохнулась и разлетелась на куски, которые с грохотом осыпались вниз, накрывая нескольких студентов. Неудачно вставшему зеленокожему парню с противным чавком отрубило руку. Из раны брызнула слизь, окатив рядом сидящих. Зеленокожий