Мехасфера: Ковчег - Андрей Умин

— Когда вырасту, обязательно найду этот рай, — с грустью произнес малыш.

Смеяться над его наивностью не хотелось. У Инки лишь скупая старческая слеза пробежала по красной щеке и, никем не замеченная, исчезла.

— А на юге пустыня? — спросила самая умная девочка.

— Совершенно верно, — кивнул вождь и сглотнул тяжелый ком в горле, какой бывает, когда видишь детей, у которых еще до рождения украли будущее. — На юге нет жизни, там только желтый песок — такая сухая земля, похожая на муку, — и больше ничего. Безжизненные барханы до горизонта.

Разумеется, он не стал говорить о подземных чудовищах, выныривающих из песков и пожирающих все живое, про ядовитых пауков, про знойные бури, про радиационные ураганы… Он слышал об этом от своего дела и уже сам не знал, что правда, а что вымысел.

— Значит, чем дальше от юга — тем лучше, — констатировала девочка. — Почему бы нам просто не поселиться севернее?

Ну и конечно, вождь не хотел упоминать каннибалов, живущих севернее и частенько нападающих на инков. Этой девочке необязательно знать, что ее отца съели после одной из таких атак. Детям вообще ни к чему страшные истории перед сном.

Загнанного в тупик вождя спасли матери, вернувшиеся за своими детьми.

— Ну как, вам понравилась история? — спросила одна из них.

— Да. Хотим еще!

— В следующий раз. У вождя много других дел, — улыбнулась женщина и поклонилась Инке.

Тот поклонился ей в ответ и навалился на посох, чтобы подняться с земли. Он посмотрел в сторону дома и вновь увидел стоящую на пороге дочь. Она не хотела ни присоединяться ко всеобщему веселью, ни укрываться внутри, а лишь с тревогой смотрела на отца, будто знала и видела больше, чем остальные.

Он подошел к ней и без лишних слов встал рядом, оперся плечом о дверной косяк. Там, где сотни лет назад была дверь, теперь лишь трепыхалась занавеска из легкой ткани. Большинство зданий так сильно изменили свою геометрию, что в проемы приходилось вставлять кривые ромбы из досок, но Инка не хотел портить эстетику декадентского стиля, как сказали бы древние культурологи, и ограничился только тканью. Если каннибалы доберутся до центра лагеря, то жалким подобием двери их уже не остановить. Вождь в очередной раз думал об этом, стоя возле дочери — своего единственного ребенка.

— Опять видение, Лима?

— Неужели так заметно? — спросила она мягким молодым голосом.

— Лицо — зеркало души, — ответил старик. — У тебя на нем все написано.

— Даже написано то, что я видела? — Девушка повернулась к отцу, впервые за вечер оторвав взгляд от костра в центре лагеря.

— Без подробностей, — вздохнул Инка. — Твоего дара видеть вещи за пределами обозримого у меня нет.

— Это не дар, а проклятье. — Голос Лимы дрожал.

Она вошла в дом и неуверенно заходила по комнате, будто пытаясь найти свое место в мире, где, если быть честным, не должно быть места ни для кого, настолько он суров и ужасен. Отец вошел следом.

Хозяйственная постройка дышала сыростью, исходящей от почерневших бетонных стен. Старый пол давно прогнил из-за грунтовых вод, поэтому на него положили новый слой сосновых досок, которые скрипели от каждого шага, но по крайней мере не хлюпали. Вытянутое помещение с несколькими наглухо забитыми окнами освещали три факела — благо нехватки горючих смесей не было. Вдоль некоторых стен тянулись ржавые стеллажи с почерневшими от времени бумагами, стояли трухлявые пластиковые столы, о которые лучше было не опираться. Из главного помещения можно было попасть в две маленькие коморки, оборудованные под спальни, с железными печками и толстыми деревянными дверьми, чтобы беречь тепло. На железных кроватях для мягкости лежали одеяла из толстых шкур крыс, водившихся в подвале здания. Узкий проход вел в бывшее помещение туалета, а теперь просто в пустую комнату с обвалившимся кафелем и обмякшей до состояния каши штукатуркой. Двери и стены кабинок уже давно были разобраны на укрепления лагеря, а унитазы вынесены на улицу — канализация ведь не работала. Спуск на технический этаж из-за крыс был плотно засыпан землей и камнями. Лишь в самые холодные ночи оттуда доносился едва уловимый писк борющихся за жизнь грызунов. Но пока на улице били барабаны и веселились сытые люди, снизу нельзя было ничего услышать даже при всем желании.

В центре большой комнаты находился алтарь, украшенный разными сухими цветами, с безделушками со стартового комплекса космодрома и тарелкой с горючей смесью, символизирующей бога огня. Маленькая лампадка над всей этой композицией должна была гореть всегда. Суеверия являлись отличительной чертой многих людей и в более цивилизованные времена, чего уж говорить о темных веках…

— Опять увидела вспышку Рада? — обратился вождь к дочери. Он имел в виду очередную мегавспышку на Солнце.

— Да, отец. Но дело не только в этом. Вспышку еще можно пережить… — Она замолчала с таинственным видом, словно решая, стоит продолжать или нет.

Инка оперся о стену у входа и не стал торопить дочь. Просто стоял и слушал доносившийся со стороны костра гомон, дышал относительно свежим комнатным воздухом. В отличие от угарного душка снаружи, здесь он разбавлялся благовониями с алтаря и не вызывал тошноту, ставшую хронической за пятьдесят лет жизни старика. Мягкий свет факелов также должен был успокаивать. Должен был…

— Я опять видела белых дьяволов, — выдавила из себя Лима. Эти слова дались ей с огромным трудом, как бывает, когда пытаешься озвучить нечто интимное, сокровенное.

Вождь вспомнил весь ужас, какой это видение вызывало у дочери, и про расслабление в ближайшем будущем можно было забыть.

— В прошлом году ты тоже видела их… — Он попытался успокоить Лиму.

— Нет. Это совсем другое. В прошлом году был едва уловимый образ, появившийся откуда-то издалека. Тогда он застыл на мгновение и развеялся, как паутина на летнем ветру. Но сейчас… Сейчас он стоял передо мной целый час, на расстоянии вытянутой руки.

Голос девушки задрожал, ее всю затрясло, а слегка освещаемая огнем красная кожа ее лица посветлела до здорового розового цвета древних жителей Земли. Но в данном случае это, конечно же, было не совсем здоро́во. Она стала «бледной».

— Я словно поднялась над землей и видела, как белые дьяволы спускаются с неба на летающем корабле. Два десятка вооруженных до зубов демонов. Я была среди них… Нет, я будто сама была кораблем, принесшим нашу смерть. Они близко, отец. Я это чувствую.

Лима зарыдала и почти упала на пол, но вождь подхватил ее