Ванька 10 - Сергей Анатольевич Куковякин

Ознакомительный фрагментclass="p1">- Семь рублей стакан, - несётся в ответ.

Порцию жареной картошки с конским мясом предлагают за пятнадцать рублей, чуть дороже просят, чем за кашу.

Очень много в закусочных рядах разнообразных пирожков, но и охотников до них опять же предостаточно.

Пожилая дама в шляпе и пенсне торгует картофельными лепешками. Её тоже Илья Ильич не обделяет вопросом.

- Пять рублей штука.

- Дорого, - делает заключение антиквар.

А вот и целый ряд столов с самоварами. Желающие могут тут угоститься чаем. Кто побогаче – с сахаром. Он продается прямо тут – восемь кусочков за двадцатку. Четыре – за десять советских бумажных рублей.

Между рядами много баб самого что ни на есть деревенского вида, никак не москвичек. Все с большущими узлами. Они уже наменяли на хлеб уйму вещей, что их душеньки пожелали. Дешево, по старым временам – почти даром. Лица их сияют довольством и превосходством над убогими простодырыми горожанами.

Ну, есть захочешь – всё отдашь. Пользуются этим ловкие бабищи. Времена сейчас такие. Булкам стихи посвящают. Я такие сам читал в одной эсеровской газетке.

Ах, булка, булка!

О ней, о пышной,

Горяченежной,

Как вздох степей,

Вздыхаю гулко,

Ропщу мятежно

(Хотя неслышно)

О ней, о ней!

Такие вот дела… Иные, всё за булку готовы отдать.

Отдам я слепо

И бестолково,

Сквозь смех и слёзы,

Добро моё, —

И все совдепы,

И исполкомы,

И совнархозы, —

Всё — за неё!

- Всё, Ваня, пришли. Раскладываемся.

Илья Ильич кивнул мне на свободное место в ряду, где старыми вещами торговали.

Я расстелил прямо на земле видавший виды мешок, а антиквар и выложил на него свой товар.

Глава 6

Глава 6 Терехин

Илья Ильич занялся своей торговлей, а я в сторонке за его спиной встал.

Конечно, рискованно мне с ним на Сухаревке появляться, но тут такой муравейник – попробуй заметь меня. Кстати, милиция здесь особо и не появлялась. Это я в первый приход с антикваром сюда заметил. И в прежние времена полиция на этом рынке порядок навести не могла, а сейчас и подавно. Жила Сухаревка по своим неписаным законам. Тут, главное, рот не разевать и куда не надо не соваться, тогда и при своих интересах останешься… Может, и с прибылью.

Что-то даже у Ильи Ильича и покупали. Цены он не ломил, а ещё и у него постоянные покупатели имелись из среды коллекционеров и перекупщиков. Антиквар был давно в деле, ну и репутация у него имелась.

Я по лицам проходивших мимо взглядом скользил, так – без всякой цели. Думал, как Илье Ильичу про нужные документы мне правильно сказать. Ещё и о жизни теперешней размышлял, взвешивал плюсы и минусы. Всё как-то пока тут запутанно было, происходящее с моими представлениями не всегда совпадало. Ну, как про эти годы в школе на уроках истории рассказывали.

Новая советская власть тут уже скоро как год будет. Однако, обещанные рабочим фабрики и заводы так и не передали. Я, когда про ля-куртинские события рассказывал, часто там бывал. Так вот, на большинстве производств, кому раньше фабрика принадлежала, так тот ей и владел. Некоторые – стали государственными. Те, кто у станков стоял, так и остались наемными работниками. Ещё и покупательная способность их заработных плат снизилась. Рублей они получали теперь больше, а купить на них могли меньше. Впрочем, такое уже не первый год тянулось, с начала войны жизнь рабочих и их семей всё тяжелее и тяжелее становилась.

Земля. В этом вопросе тоже пока много непонятного было. Сам я в деревне после фронта и каторги не был, но про массовую передачу земли крестьянам пока не читал и не слышал. Застопорился как-то данный вопрос.

Крупная торговля находилась в упадке, зато на Сухаревке и на улицах столицы – тысячи и тысячи торгующих. Работать бы надо, а народ только покупает и продает, покупает и продает, меняет шило на мыло…

Мир с германцами заключили… Здесь у меня просто слов нет.

В общем, пока у меня отношение к новой власти неоднозначное. Ещё и преследует она меня. За спасение жизни человеческой, пусть и императора.

Тут мой взгляд за человека, что перед товаром Ильи Ильича стоял и зацепился. Ему разложенное на мешковине было не интересно, а вот на меня он глаза пялил.

Мля… Сидел бы я дома…

Нет, а вроде он мне и знаком! Не из карательных органов мужик-то, что меня ищут, а здорово похож на моего сослуживца.

- Доктор! Иван Иванович!

Точно. По Франции он мне знаком…

- Ходит у меня нога-то! Ходит!

Как не ходить, всё я ему тогда хорошо и правильно сделал.

- Доброго здоровья, Терехин.

Запомнил я фамилию этого солдата. Когда он в разряд выздоравливающих перешел, много в лазарете помогал. Я даже подумывал у себя его оставить.

- Каждый день я Богу, доктор, за тебя молился. На фронте, а потом и в Африке.

Так, в Африке он был. Тоже – ля-куртинец? Что-то я его в лагере не помню. Впрочем, там нас не одна тысяча была, а я из лазарета редко выбирался. Не до того было…

Терехин чуть не через голову Ильи Ильича перепрыгнул, тот в этот момент на корточки присел, что-то там со своим товаром занят был.

- Вот не думал кого тут встретить… - широко улыбался солдат, показывал всему миру немногие оставшиеся у него зубы.

- Сам-то как здесь? – прервал я его словоизлияния.

- Спасибо нашей советской власти народной. Не бросила на чужбине. Послали за нами пароходы. Поклон Ленину до земли. Свечки за него буду теперь ставить…

Вот, а Терехин новую власть благодарит, за Владимира Ильича свечки будет ставить. Она ему не хуже родной матушки, не бросила, с каторги вызволила.

- Домой я сейчас добираюсь. Говорят, скоро в деревне землю делить будут…

Опять Терехину подфартило… Его это власть.

Из истории, что в школе изучал, я помнил, что земля не очень долго в руках в тех, кто её обрабатывает, останется. Колхозы по всей стране начнут организовывать, станет землица

---

Конец ознакомительного фрагмента Купить полную версию книги

---