В гостях у Рема или разведчик из будущего - Алексей Птица

— Как я пойду направо, если понятия не имею, куда попаду? Вдруг ты меня к динозаврам отправишь?

— Фашисты в любом виде и форме, диктаторы, колониальная администрация, возможны королевства и империи накануне Первой Мировой, — монотонно ответил Немтсов и поторопил: — Решайся.

— Я не согласен! — горячо запротестовал Шириновский и тут же передумал: — Хотя… Да хрен с тобой! Давай! Главное, чтоб не нацист! Я ж еврей. Слушай, нет, всё-таки не согласен… — раздираемый внутренними противоречиями, он никак не мог договориться сам с собой. — Отец не поймёт, проклянёт. Впрочем, он же умер давно, да и мать тоже. Поди, и реинкарнацию прошли, не узнают. Да, но… Как поступить? — думал он вслух, словно спрашивая совета у Вселенной. — Только бы не в Германию! Пусть франкистом или в Португалию к Салазару, или в Чили, или в Грецию. Главное — не в Германию! Не в Германию, не в Германию, не в Германию… — как молитву повторил Владимир Вольфович и, наконец, отважился: — Меня устраивает!

Последнюю фразу Шириновский выкрикнул, сам её страшась, но другой вариант последующей жизни устраивал его ещё меньше. Собственные мыслеформы вновь закружили и закрутили его.

«Попасть в тело фашиста — это просто какой-то сюр! И это предлагают мне: Шириновскому! Нет, это решительно невозможно! Я не смогу! Я вообще левый политик, а не правый! Ох, и сволочь же этот Немтсов… Надо ж, как подгадил! Сдох первым и обошёл на старте. Перехватил инициативу на корню. Мразь! Подонок!» — эмоции резво взвились, перебив нерадостные мысли закореневшей с годами привычкой орать и оскорблять.

Но продолжалось это недолго, и уже через мгновение Шириновский остыл. Хотя кто его знает, сколько здесь длится это самое «мгновение»⁈ Если само время течёт не пойми в какую сторону!

«А с другой стороны, — вернулся Шириновский к прерванным размышлениям, — даже если я попаду в Германию, я же не стану всех гнобить или расстреливать? Сначала осмотрюсь, перейду на более спокойную и менее ответственную работу… Или вовсе сбегу в другую страну, где нет фашизма. В тот же СССР и сбегу! Хотя нет, лучше всё же в США! Там и карьеру сделать проще!».

И тут Шириновскому вдруг вспомнился штандартенфюрер Штирлиц. На самом деле у этого книжного героя существовал вполне реальный прототип, который действительно был разведчиком и работал на благо СССР, помогая своей стране. И никто об этом не знал и даже не догадывался! А ведь могли убить свои же: скинуть бомбу, поставить к стенке… Ну, и так далее. Сильный был мужик, раз согласился работать в Германии, да ещё и в ведомстве СС! Не каждый так сможет. Вот он, Шириновский, сможет?

Фантазия живенько подкинула очередную мысль: если ему вдруг удастся стать крупной шишкой в нацистской Германии, он сможет повернуть вспять весь ход мировой истории! Целый мир спасёт от апокалипсиса Второй Мировой и концлагерей… «И тогда меня будут чтить миротворцем, и я стану политиком куда более влиятельным и известным, чем был в после перестроечной России! Надо только…».

Мрачное пламя решимости разгорелось в его убеленной сединами голове. «Прощайте, мои дети, моя партия, мои сторонники и…», — Шириновский посмотрел на Немтсова.

Тот уже стоял напротив левой двери и держался за её ручку. Вопросительно подняв брови домиком, Борис своими пустыми глазницами «смотрел» на Владимира Вольфовича.

— Я согласен! — крикнул ему Вольфович, направляясь к правой двери. — Если не мы, то тогда кто⁈

Немтсов ничего не ответил, лишь слегка кивнул и одновременно с Шириновским дёрнул дверь на себя. Последний словно бросился в омут с головой. В лицо ярко пыхнуло ослепительно-белым светом, и он буквально растворился в нём! Стал атомом, частичкой, фотоном, молекулой, эфиром, солнечным ветром, что закружил его по всей Вселенной и отправил в точно выверенное место.

Глава 3

Блутмай

Первого мая 1929 года стоял прекрасный солнечный день.

Бывший лейтенант фрайкора из «Железной дивизии» герр Август Отто фон Меркель в большом волнении поправлял на левой руке повязку с эмблемой НСДАП. Он стоял среди своих товарищей и готовился к драке, нервно поглядывая по сторонам. В правой его руке лежала добротная деревянная дубинка, в левой зажат кастет, и в скором времени ему придётся пустить их в ход.

Но стоит всё же описать его. Молодой человек примерно двадцати восьми — тридцати лет, роста выше среднего, худощавый, но жилистый: из породы умеющих постоять за себя. Светло-русые, сейчас коротко стриженные волосы он позаимствовал у матери: немки из Прибалтики. А черты решительного лица и бледно-голубые глаза достались Августу от отца. Несмотря на светлый цвет, взгляд у молодого человека не был блёклым. Скорее, наоборот: пронзительно-испытующим, холодным и надменным. Каких-то особых примет не имелось.

Характер нордический, выдержанный. Холост. С товарищами по партии поддерживает ровные отношения. Молчалив. Спортсмен. Отлично умеет плавать и стрелять. В порочащих его связях не замечен.

Одет Меркель был в коричневую рубашку, коричневые бриджи, серого цвета обмотки и коричневые же ботинки. На его голове плотно сидела коричневая кепи с кокардой под стилизованную стрелой букву «A», то есть в типичную одежду штурмовиков SA.

Август Отто фон Меркель стоял в первых рядах. Слева и справа от него находились его товарищи по партии: Курт Лацискаф и Ганс Петерсгард. У них тоже не было в руках оружия. Огнестрельное оружие имели только их вожди.

По направлению к центру Берлина шла первомайская демонстрация рабочих, возглавляемая Коммунистической партией Германии и лично Эрнстом Тельманом. Всего в этот день на улицы Берлина вышло почти двести тысяч рабочих, чтобы выразить свой протест правительству Веймарской республики, состоящей сплошь из социал-демократов.

Охраняли движение так называемые рот-фронтовцы из Союза красных фронтовиков. Они шли по бокам колонны и выделялись из общей народной массы серой формой и повязками на левых рукавах с изображением сжатой в кулак красной руки на чёрном фоне. Та же самая рука красовалась и на кокардах их кепи. Да, как и их оппоненты, они тоже имели собственную униформу.

Вот только в отличие от них, рот-фронтовцев было мало.

Силы штурмовиков СА, подчинявшихся Рему и националистов из «Стального шлема», что подчинялись лидеру Немецкой национальной партии Францу Зельдте, явно превышали военизированную охрану Коммунистической партии Германии. Тем более кроме социал-националистов и реваншистов на улицы столицы Германии стянули все силы полиции, вооружённые не только