Сонгоку - Татьяна Зимина

Краем глаза он отметил, что прыжки вывели его на широкую аллею. Тут ходили молодые люди в узких свитерах и плюсактивных головных повязках, сдвинутых на лоб. И неожиданно понял, что девчонки отстали. Затерялись за аккуратно подстриженными кустами.

— Зона видеокамер и патрулирования дронами, — бесстрастно сообщила программа. — Постарайтесь вести себя естественно.

Мирон споткнулся, замахал руками, но удержал равновесие. Один из студентов наткнулся на него, пробормотал что-то по японски, и обогнув, поспешил дальше.

Заправив рубашку и слегка почистив пиджак, Мирон пошел по аллее, подстраиваясь под скорость других пешеходов.

— Мелета, покажи дорогу… — он хотел сказать, к стоянке такси, но вспомнил, что чипы-то остались у девчонок… — самую безопасную дорогу к отелю.

Через пять минут быстрой ходьбы в боку закололо. В глазах начало темнеть, ноги сделались ватными.

— Критический уровень сахара в крови, — сказала программа. — Нужно срочно съесть что-нибудь сладкое.

— Ты издеваешься? — огрызнулся Мирон. — Я тебе его что, из жопы достану?

— Вопрос неконкретен.

— Забудь.

Увидев скамью на берегу искусственного озерка, в тени ив, он подковылял к ней и рухнул на каменное, но удивительно удобное сиденье. Перевел дух. Вытер пот со лба.

Очень хотелось наклониться над озером, зачерпнуть воды полной горстью и плеснуть в лицо… Удержался по привычке. Мало ли, что там может быть налито, вместо воды. По крайней мере дома, из уличных луж, даже собаки не пили.

Камеры были повсюду — в ветвях деревьев, во мху, между камней, на фонарных столбах… Мимо, еле слышно жужжа, промчалась парочка дронов. Круглых, как теннисные мячики и с действительно потешными крылышками — как у стрекозы.

Наверное, ту полянку они просто зачистили, — подумал Мирон, откинув голову на спинку скамьи. — Создали слепое пятно и заманивают туда доверчивых прохожих.

— Университет Мэйдзи — известная достопримечательность, входит во многие туристические маршруты. Его архитектурные особенности… — голос программы приобрел интонации гида.

— С чего вдруг такая лекция? — удивился Мирон.

— Вы неосознанно проговариваете мысли вслух.

— И часто со мной такое?

— Случается.

Нет, она определенно учится, — подумал Мирон. — Нужно будет почаще обходиться без этих волшебных Плюсов…

— Пока сидим, — сказал он, наблюдая, как ветер гонит по воде узкие, как индейские пироги, листья. — Зайди-ка ты в базу данных этого универа и скачай списки преподавателей.

— Это закрытая информация. Потребуется код доступа.

— И что, это для тебя проблема?

— Сделано. База данных за последние пять лет у меня. Вывести на сетчатку?

— Не надо. Просто найди профессора Китано. Ну, и там: адрес, телефон…

— Профессор Китано в списках преподавателей не значится.

— О как, — такого оборота Мирон не ожидал. — Ну, может, он на пенсию вышел или просто уволился… Хоть что-нибудь.

— Такая фамилия есть среди списков бывших преподавателей.

— В смысле?

— Профессор Масахико Китано числится мёртвым.

Пару минут Мирон просто сидел, переваривая новость. Смотрел на воду — солнце скрылось за тучами и озерко стало как свинцовое зеркало. Ветер принёс гудки автомобилей и далёкий вой полицейских сирен. Пахнуло горьким дымом.

На скамью упала крупная капля. Рядом — другая, третья, четвертая. Серый камень потемнел и Мирон ощутил внезапный холод. Костюм, из-за которого он претерпел столько неприятностей, изменил конфигурацию нитей, сделался плотным, непродуваемым. Капли скатывались с брючин, как с полиэтиленовой плёнки.

Мирон поднялся. Подставил лицо дождю — тот был холодным, с лёгким привкусом бензина, и пошел, засунув руки в карманы брюк.

— Ну пипец, — пробормотал он, провожая взглядом даму на высоких каблуках и с чёрным зонтом, — Можно возвращаться домой…

С наступлением дождя улица, как панцирем, покрылась чёрными зонтами. На многих прохожих поблёскивали лаком непромокаемые плащи — желтые, как дверцы такси. Лица в нанопорных масках сверкали интерактивными смайликами, заменяющими улыбки — мол, несмотря на дождь, мы сохраняем позитив…

— В жопу ваш позитив, — рявкнул он скалящемуся прямо в лицо смайлику. Прохожий отшатнулся.

Несмотря на умную ткань, он продрог до костей. Господи, как надоело мёрзнуть… Приметив тусклую вывеску с характерным треугольником коктейльного фужера, он спустился по паре десятков ступеней под землю — бар располагался в подвальном этаже.

Высокая стойка из бурого, заляпанного кружками от стаканов пластика, металлические табуреты — всего три штуки, и еще три крошечных столика. Не бар, а рюмочная. Промочить горло и бежать дальше…

Тем не менее, все столики были заняты — сказывалась плохая погода. Вдоль стены, в ряд, стояли раскрытые зонты, под ними натекло.

Мирон подошел к единственному пустому табурету и взгромоздился на него, как филин на насест. Даже не пытаясь строить из себя не-гайдзина, молча ткнул пальцем в одну из бутылок — батарея в несколько рядов возвышалась за спиной бармена — и показал два пальца.

Оказалось, он выбрал виски «Неоновая Хризантема». Кубик льда на дне широкого стакана напоминает замороженный цветок. Подсвеченный золотисто-желтым напитком, он выглядит почти как живой.

— Мелета, — позвал он, прикрыв рот стаканом. — Найди вот этот счёт, — далее следовала длинная цепочка цифрового кода. — Переведи в йены и сбрось на терминал бара.

Через пару секунд кассовый компьютер бармена тренькнул, тот ослепил Мирона мгновенной вспышкой улыбки и вернулся к протиранию бокала. Во всех барах мира бармены протирают бокалы… Это негигиенично, это противоречит элементарной логике — гораздо проще бокал помыть — но во всех барах мира… А, ладно. Хрен с ним. По идее, спиртное убивает заразу, так что нефиг париться.

Ставя тяжелый стакан, Мирон заметил, что кружки на столешнице — вовсе не грязь. Сложный узор желтоватых потёков был залит прозрачной эпоксидкой, навечно сохраняя следы кратких мгновений жизни.

Все стены бара были завешаны старинными черно-белыми фотографиями: лица школьниц с огромными, хирургически исправленными глазами. В зрачках этих огромных глаз можно разглядеть другие фотографии, и так — до бесконечности. Мирон отвернулся. Почему-то именно сейчас от симпатичных японских школьниц его тошнило…

Виски был неплохим. Мирон плохо разбирался в хорошем, но судя по цене, сброшенной с тайного счёта, он просто обязан таким быть. Есть в баре он не рискнул, хотя после третьей двойной дозы виски бармен настойчиво тыкал ему в нос голофиш-меню, над которым, сменяя друг друга, мелькали тарелки с какой-то едой.

Посетители сменялись один за другим, но один всё так же сидел за столиком, как и Мирон на своём насесте. Когда он обернулся, незнакомец даже поднял в приветственном жесте свою бутылку пива. Мирон ответил, залпом допил четвертую порцию двойного и сполз со стула. По мозгам этот виски шибал на всю сумму, до самой последней йены.

Махнув на прощанье бармену и незнакомцу, он натянул наномаску до самых глаз и выбрался на улицу.

Свет ослепил.

Пока он сидел в баре, дождь прекратился и солнце просвечивало через жидкие тучи, делая чёрный асфальт под ногами похожим на зебру.

Виски плескался в желудке, как медовый раскалённый шар, но Мирон с удивлением понял, что его не мутит. Головная боль тоже прошла, да и опьянения он почти не чувствовал. Точнее, чувствовал, на самом деле он был чертовски пьян, но воспринимал это как бы со стороны. Во всяком случае, опьянение не мешало ему двигаться…

— Мелета, найди магаз с электроникой. Мне необходимо покормить брата… — он нервно хихикнул.

Никаких больше тебе, Платон, свежих французских булок с докторской колбасой. Будешь жрать электричество. Чистую энергию…

От мысли, что Платон никогда больше не попробует колбасы, стало грустно. Вспомнилось, как он хотел съездить ему по зубам — основательно, с оттяжкой, чтобы кровь потекла…

— Магазин электроники справа, — рядом со стеклянной дверью появилась стрелочка.

Мирон кивнул и вошел внутрь.

Странно, как самый новый хай-тек — здания-подсолнухи, движущиеся тротуары, голограммы, танцующие прямо на улице — здесь сочетались с архаичными заведениями вроде этого. Бар на шесть персон, с живым барменом и телевизором, вот эта вот лавочка…

Пахло в ней нагретыми проводами и озоном. Полки тянулись вдоль стен, заваленные коробками со старинными, практически антикварными предметами: си-ди-плеерами, модемами, материнскими платами, приставками — от Нинтендо Глитч до Сони-плейстейшен 7.

— Ты видишь здесь что-нибудь подходящее? — спросил он программу, оглядывая захламлённые полки.

— В базе данных магазина такой переходник значится под номером пятьсот двадцать три…

Чёрт. Как