Угроза эволюции - Коркханн

— Лукавишь, пытаешься оправдаться, — неодобрительно покачал лысой головой Вартимус. — Знаю тебя. Осторожность не остановит. Это ведь поединок-легенда. А в тебе есть жажда славы.

Я слегка склонил голову, признавая правоту. Сукин сын действительно слишком хорошо изучил каждого из нас.

— Она тебя заинтриговала. Хочешь её, — Глава мог позволить себе прямоту в высказываниях. — И это здорово. Мы используем твой интерес.

Я вскинул глаза, чувствуя, как уголок губ приподнимает кривая усмешка. Опять ловля на живца, как скажет Вэрм?

— Начинай процесс. То, что я скажу сейчас, налагает на него гриф "Secretum mortis"[5]. Пояснять серьёзность тебе не надо.

Я мысленно ругнулся, псиэм невольно выдал удивлённый всплеск. Глава только что повысил мой допуск до предпоследнего в иерархии секретных грифов. Теперь я на крючке собственного любопытства и его доверия.

— Идёт запись. Для протокола постановки задач начну с известных вещей. Так что потрудись послушать, на них строится всё, что предстоит распутать. — Глава выпрямился в кресле, положил руки на стол, его голос зазвучал ровно и безэмоционально, псиэм стал транслировать сопутствующий визуал.

— Мужчины и женщины, достаточно смелые и развращённые для экспериментов над собой, когда-то открыли способ радикального увеличения силы псиэма, которую изначально дала людям сама атмосфера планеты. Симбиоз с эндемиками этого мира — носителями зачаточной формы разума — паукообразными и насекомыми. Наши предки, первые ликторы, избрали пауков, с которыми возможно телесное сосуществование.

Симбионт Главы — огромный неотарантул, почуяв, о чём зашла речь, шевельнул хелицерами и педипальпами, они показались над воротником форменной куртки. Арах тоже заёрзал. Благо, особые ферменты пауков приспособили нервную систему и верхние слои нашей кожи к безболезненному проникновению и выходу пластичной живой ткани симбионтов. Ощущения были даже приятными, будто об ноги трётся пушистый кот.

— Другие, в том числе наши дражайшие альсеиды, решаются порой на психоэмоциональное слияние, возможное при подсадке насекомых. Помнишь, естественно, в чём там суть.

Я кивнул. Машинально прокрутил в голове известное каждому ликтору ещё с Академии: цикл такого слияния — инсекцикл — временное соединение разума с проторазумом насекомого. В этом состоянии — в особых условиях изменённого сознания — человек живёт около месяца, вступая в глубокий симбиоз. По завершении подсаженное насекомое гибнет, вернее — отмирает тело, но отпечаток его псиэма навсегда остаётся в человеке, которого мы и называем инсектантом. Этот симбионт искажает псиэм — общепринятое сокращение строгого термина "психоэмоциональный паттерн" — носителя, но даёт в итоге огромную силу.

Глава продолжил:

— Что имеем? Есть физический симбиоз, в котором всю жизнь спокойно сосуществуем с пауками, а есть ментальный. Мы пошли по первому пути, они — пытаются по второму. Как сказали бы древние, мы осквернили тело, а они — душу.

Я кивнул, пропуская эту лирику и ожидая главного. Вартимус же не торопился, разворачивая целостную картину.

— Постепенно число решающихся на инсекцикл людей растёт. Чаще это делают женщины, альсеиды. После процедуры их лир резко повышается, порой на десяток пунктов. Но мужчины, наши потенциальные коллеги-ликторы, идущие на симбиоз с насекомыми, становятся куда сильнее и опаснее женщин-инсектанток.

Тут Глава слегка скривился:

— По крайней мере, так считалось до сих пор. Известный максимум лир у женщин — двадцать два, у мужчин — двадцать пять. Ранее теоретически просчитан этот потолок. И на практике достоверно зафиксирован у одного инсектанта, рискнувшего войти в симбиоз с м4-богомолом. Опасный ублюдок! Чтобы его казнить, потребовались объединённые силы многих ликторов Вирейского отдела. Конечно, в той провинции коллеги послабее нас, но факт остаётся фактом — это серьёзная головная боль для Конгрегации.

Его псиэм выплеснул предостережение и призыв к особому вниманию.

— Теперь секретная информация: по итогам серьёзных исследований (передаю тебе данные) сделан прогноз о быстром витке эволюции насекомых, при котором они смогут дать людям-симбионтам ещё больше сил. И новые способности. При этом аналогичного всплеска для паукообразных не предвидится. Вывод очевиден, не так ли?

— Вполне, — я удручённо качнул головой. — При таком раскладе со временем они станут гораздо сильнее нас. То есть ликторы не смогут адекватно противостоять таким инсектантам. Но это же вопрос будущего?

— Знать бы, насколько отдалённого. Если твоя новая подружка уже пробила потолок — доросла аж до двадцати шести лир — мы прямо сейчас выходим на иной уровень противоборства. И ты — в эпицентре как вступивший в контакт. Учти, об особенностях этой альсеиды никто кроме причастных к делу пока не должен знать. Нужно её изловить, препарировать для получения сведений о природе такой силы и, само собой, казнить. Потянешь?

— Вы же меня знаете, Sanctum superior, сами сказали, — я позволил себе улыбнуться, выдерживая пристальный взгляд Главы.

— Иного и не ожидал. Но учти: от её поимки и нейтрализации отныне зависит следующий уровень на твоём cursus honorum. Не сдюжишь — не видать повышения. Так и будешь снимать малолеток и таскать по отелям.

Я не ожидал от Главы чего-то, столь похожего на шутливую подколку. Это был добрый знак, особое расположение. Что вовсе не отменяло серьёзности сигнала — теперь моя карьера ликтора напрямую связана с сильнейшей альсеидой, которую мы встретили.

— Поймаю! — уверенно сказал я. — И не отпущу.

— Только не влюбись, — вдруг проговорил Глава, глядя в сторону.

Я удивился неожиданно изменившемуся тону его голоса, в котором явно послышалось что-то личное. Неужели эта ходячая крепость только что приоткрыла передо мной свою безупречную защиту? Будто призвал не повторять его ошибку. Я вновь задумался о таинственной личности сидящего передо мной человека. Достоверной информации было мало, но ходили легенды. Известно, что однажды верховный ликтор Кастор Вартимус, ещё лет за двадцать до того, как стать Главой, в одиночку завалил инсектантку с двадцать два лир. Больше такое не удавалось никому, да и протоколы предписывали командную работу со столь сильными "клиентами". Вроде бы, пару месяцев потом болел, ещё дольше приходил в себя после полного истощения личной силы. Но по итогу стал ещё мощнее. Также шептались, что пару лет назад Глава Конгрегации недрогнувшей рукой казнил собственную дочь, оказавшуюся альсеидой. Доказательств в базах данных не было, равно как и сведений о её матери, но слухи — упрямая вещь…

— Постараюсь, Sanctum superior, — серьёзно ответил я, помня, что с этим человеком лучше быть предельно откровенным. — Вы правильно заметили: у меня возник сексуальный интерес к этой необычной женщине. Но я способен использовать его в служебных целях.

— Время покажет, — с лёгкой грустью отозвался Глава.

Я не решался даже мимолётно прощупать колебания его псиэма, чтобы не допустить нарушение субординации, но