Ментальная кухня 4 - Максим Злобин

— Маргарита Витальевна, здравствуйте. Проследуйте за нами в комнату личного досмотра.

— Проследую, — буркнула Сидельцева. — Так и быть, — зло схватила крылья и под конвоем ушла куда-то в сторону. Руководство аэропорта вышло из щекотливой ситуации с достоинством, за что честь им и хвала. Досматривать одну барышню будут другие барышни, и ничья честь не окажется задета; ура-ура.

И вроде бы всё уже почти сложилось как надо, но я вдруг увидел ещё одного подозрительного персонажа.

Мужик. Одиночка. Невысокого роста, пузатенький, в белоснежных штанах, чёрных очках и рубашке с коротким рукавом, — не «гавайской» в привычном понимании этого слова, но всё равно очень яркой. Цвета помытой морковки. И так же примечательна оказалась борода мужика: ухоженная, густая, и прямо-таки смоляная, — такой насыщенный чёрный разве что в космосе встречается.

Почему я до него домотался?

Да потому что мужик всю дорогу поочерёдно следил то за Ритой, то за нашим орочьим шаманом. Он уделял одинаковое внимание им обоим, что уже само по себе странно. Да плюс ещё постоянно фотографировал их, с кем-то созванивался, что-то живо обсуждал и явно чему-то радовался. Вопрос: чему, зачем и почему?

Что ж…

Кажется, Сидельцев начинает прогрессировать. Ты стал совсем взрослым, Маугли! Помимо безликих миньонов, каждому нормальному главгаду подобает набрать себе в команду эдаких мини-боссов. Ну… типа Бибопа и Рокстеди. Вот он, по ходу, и набрал.

И надо бы эту угрозу устранить. Пресечь сразу же, ещё на корню; не дожидаясь пока всё это разрастётся в какую-нибудь очередную увлекательную историю. И, кажется, такой шанс мне действительно выпал. Мужик сделал последнюю фотографию Гио и двинулся в сторону сортира. И снова тот же самый вопрос: зачем? Что у него там может быть припрятано?

— Встретимся позже, — сказал я бабушке и Пацации, а сам посеменил вслед за ним.

Магия — это прекрасно. А ещё лучше, что в аэропорту её применение невозможно. Ведь помимо прочего у Василия Каннеллони, — а стало быть и у меня, — прекрасные гены. Ну а ещё бы! Батя граф, дед глава мафии, а бабка вообще космодесантница. Так что дури во мне хватает и справиться один на один с этим, мягко говоря, неспортивным мужичком в годах не составит большого труда.

Да будет драка! Хорош уже осторожничать! Может быть, во мне сейчас говорит паранойя, а может быть ситуация действительно требует, чтобы я действовал жёстко. Потому что… ну… почти выскочили ведь. Не хочу я обломаться в самый последний момент, ой как не хочу. А потому вперёд!

Бородатый зашёл в сортир. Я на мягких лапах проскочил сразу же за ним, не коснувшись двери. На счастье, внутри оказалось совсем пусто. Ряды кабинок по одну сторону, раззявленные пасти голодных писсуаров по другую, и эхо от шагов гуляет. И никого кроме нас.

А цель моя оказалась не так проста. Оборачиваться он не оборачивался, но спиной почувствовал, что я следую за ним и ударился в актёрскую игру. Встал вплотную к писсуару, вжикнул ширинкой и даже присвистывать себе под нос стал. Но меня не проведёшь! Кого помладше обмануть попробуй, чёрт пузатый.

— Не свисти, — сказал я. — Денег не будет, — а затем со всей дури приложил бородатого головой о кафель.

Тресь! То ли мужик оказался настолько хлипеньким, а то ли это у меня очередной талант пробудился, но чтобы вырубить его оказалось достаточно одного хорошего удара. Бородатый обмяк, по перегородке между писсуарами сполз на пол и застыл без движения.

И всё.

То есть прямо совсем всё.

Вот так легко и просто я предотвратил очередные козни Сидельцева и быстро-быстро потопал на выход. Да, признаюсь, напоследок у меня появились некоторые сомнения. Ну… потому что под обморочным мужиком потихоньку начала прибывать лужа, и актёрский талант тут явно не причём. Но лучше ведь перебдеть, чем недобдеть, верно?

Выскочив из туалета, я направился на паспортный контроль, где баб Зоя уже втирала погранцам насчёт конвента «Звездного Молота»…

* * *

— … эх дай папироску, — мурлыкал я себе под нос, пробираясь сквозь ряды кресел. — Ух я затянусь. Выложи форсу, а богом клянусь. Ну прорвались же к чёрту…

И ведь впрямь, мать его так, прорвались! Напоследок поводили по губам Павлу Геннадьевичу и выскользнули из-под самого его носа! Сердце колотится и поёт!

Сели. Сидим. А через десять минут вообще взлетим и всё, хрен ты нас поймаешь. Выкупили места в разных рядах; два справа от прохода и два слева, так чтобы никому не обидно было в одиночестве сидеть. Я, само собой, сел с Зоей Афанасьевной, а Гио с Ритой.

— Вась, а можешь мою сумку достать на минуточку? — попросила бабушка

— Легко.

Я спустил скарб Зои Афанасьевны, она быстренько расстегнула сумку, быстренько что-то в ней нашла и отдала обратно. А когда я вернулся на своё сиденье, увидел в её руках фотоальбом. Старый, в потрескавшемся кожаном переплёте.

Баб Зоя открыла его на первой же странице, улыбнулась, тыкнула пальцем в фотографию и сказала:

— Вот…

На чёрно-белом снимке были запечатлены двое. Красивая молодая девушка в лёгком летнем платьице и импозантный мужик, явно не по погоде одетый в длинный плащ и широкополую шляпу.

В девушке безошибочно угадывалась Зоя Афанасьевна, — всё же фотографии из её молодости мне попадались и раньше, — а вот мужика я видел впервые. Бровь — суровая мохнатая гусеница. Во взгляде сталь, в улыбке лисья хитреца. Грудь раздута, как у брачующегося голубя, а ещё руки… м-м-м… не знаю, как объяснить, но это всегда заметно. Пусть костяшки не кровоточат в моменте, но всё равно видно, что они были сбиты ни раз, ни два, и даже ни десять. Короче говоря, будь у мужика в руках автомат Томпсона, то можно было бы его копипастнуть на обложку «Крёстного Отца».

Кто это? Ну конечно же я догадался кто.

— Мой Джордано, — улыбнулась бабушка так, будто бы разом позабыла все те гадости, что рассказывала мне о нём.

— Можно? — попросил я альбом.

Затем взял его и начал листать. Ротешник мой сам собою зафиксировался в улыбку и внезапно накатила эдакая ложная ностальгия по временам, в которых я никогда не жил, но про которые реально много слышал.

Заодно я чуть успокоился. Теперь мне стало понятно, как именно мы будем искать Джордано