Возвращение в Полдень - Евгений Иванович Филенко

Кратов сделал еще один шаг и положил ладонь в перчатке на голубое, покрытое изморозью тулово рациогена.

«Так ты еще жив?»

Конечно, никто и не собирался забирать Прибор. С какой стати? О самом его существовании знало лишь несколько человек во всей Галактике. И, возможно, один астрарх, для которого Прибор не представлял никакой ценности. То, что сейчас произошло, не имело отношения к цели их миссии. Это было даже не нападение, а какая-то идиотская защитная реакция. Кому-то сильно не понравилось вторжение на планету 8*8-ЛТ-31, известную также под очень условным обозначением Таргет. Кто-то заявил свои права на этот заснеженный мир прежде, чем о том узнали люди. Возможно, этот «кто-то» был не в восторге от самого факта присутствия посторонних в звездном скоплении Триаконта-Дипластерия. Астрарх Лунный Ткач о чем-то не договаривал. Или просто не знал.

Разве астрархи могут чего-то не знать?

Хм… После растерянных извиняющихся тектонов Кратов был готов поверить во что угодно.

Так или иначе, цель миссии «Тавискарона» была достигнута.

Жаль, что сама миссия была преждевременно и грубо пресечена. И это неприятное положение следовало как можно скорее исправить.

Домысел о том, что Татор и его люди были уничтожены белыми тварями, что «Тавискарон» был разрушен вместе с находившимся на его борту Феликсом Грином, Кратов отвергал не обдумывая. Это было неправильно, недопустимо. Да, он имеет свойство притягивать неприятности… или следовать в их фарватере… как на то посмотреть. Но всему есть свои пределы. Нет, это было невозможно. К дьяволу такие мысли.

Он будет действовать, исходя из безусловного допущения, что все живы, здоровы, хотя, возможно, несколько стеснены в перемещениях.

И он вытащит парней из этой передряги.

Оставалось сочинить план.

Стоя возле громадного голубого контейнера, Кратов раздумывал над заманчивой перспективой сызнова подключиться к рациогену в надежде, что тот продиктует ему какой-то осмысленный сценарий дальнейших действий. Черт его знает… наделит неким особым видением ситуации, вскроет новые горизонты интуиции. Сверхспособности нынче оказались бы весьма кстати.

Он все еще помнил, как установить временную связь между собой и Прибором.

Более того: он представлял в общих чертах Главную Процедуру, столь аппетитно обрисованную доктором Морлоком во время их единственной встречи на Баффиновой Земле. Ту самую, что способна превратить его в сверхчеловека. Он даже знал кодовое слово, какое должно было вернуть рациоген из дремоты в полнофункциональное состояние. Для этого ему пришлось в свое время решить подброшенную Морлоком комбинаторную загадку. Она оказалась не такой уж и сложной. Хотя, возможно, на то и был расчет. Ветхий старик Морлок все еще нуждался в союзниках.

Соблазн был не столь велик, чтобы ему поддаваться в неурочный час. Кратов имел собственные виды на Прибор, и привести его в действие он намеревался лишь однажды. Не здесь и не сейчас.

Он провел ладонью по корпусу Прибора, стирая иней и рассеянно вчитываясь в непонятные строки цифр пополам с латиницей.

«В другой раз, приятель».

4

По вымороженному коридору, озаряемому тревожно мигающим аварийным светом, Кратов прошел к центральному посту. Подошвы ботинок неприятно лязгали по мерзлому полу. Никаких прочувствованных, ностальгических мыслей не возникало.

Возле одной из кают он задержался. Это была его каюта и там, по ту сторону двери, все еще оставались его вещи. Какая-то незначащая ерунда, не стоившая того, чтобы вспоминать о ней все эти годы. Кажется, в небольшой походной сумке, которую даже не успел распаковать. Несколько графий с видами родного дома – стены, крыша, крыльцо. Пара-тройка непросмотренных записей со старыми мультиками. Он так и не узнал, чем закончилась история Зеленого Чудовища и принцессы Гаммы, а ведь чем-то наверняка закончилась… И свитер ручной вязки, мамин настойчивый презент на тот случай, если в экзометрии вдруг окажется слишком холодно.

«Когда все закончится, заберу эту сумку. Ни к чему оставлять мои вещи и мои воспоминания чужому миру, который даже не в состоянии наполнить подобные пустяки сколько-нибудь достойными смыслами. Багаж Стаса и Рашиды тоже заберу. Верну владельцам. Будет прекрасный повод вспомнить молодость. Именно так я и сделаю. Когда все закончится».

Двадцать лет назад доступ на центральный пост был перекрыт защитной перепонкой и требовал голосового указания фамилии с личным кодом. Свой самый первый личный код, код навигатора Кратов все еще помнил и мог назвать.

Но никто ни о чем не спросил, потому что перепонка отсутствовала с тех самых пор, как Лунный Ткач подобрал их с утратившего всякую управляемость корабля.

Впереди была темнота. «Свет!» – скомандовал Кратов севшим от волнения голосом. Ничего не случилось. Проникавшее из коридора аварийное мигание едва выхватывало из плотного сумрака очертания кресел и главной панели управления. Смешно было надеяться вот так взять и вернуться на борт космического корабля спустя двадцать безумных лет и найти его в полном благополучии.

Кратов потоптался на пороге, борясь с некстати охватившей его неуверенностью. Ему нечего было делать на центральном посту. Что он ожидал там увидеть? Что испытать? Занять свое кресло второго навигатора и насладиться воспоминаниями о беззаботной юности, что навсегда осталась на этом корабле? Не самое подходящее время.

Вместо этого он вернулся в свою каюту.

Сумка стояла на том месте, где он ее и оставил. Потрясения и пертурбации не смогли стронуть ее ни на дюйм. Ну да, магниты в основании… приятная иллюзия незыблемости.

Он плюхнулся на диван, показавшийся ему слишком низким, но все равно с громадным облегчением, совершенно неуместным в свете последних событий. Смежил веки, успокоил дыхание. Теперь можно было начинать собираться с мыслями. Здесь ничто не помешает. Здесь его личное пространство, а весь враждебный мир может катиться к черту.

Итак, он сбежал с поля боя.

Довольно-таки новое впечатление для человека, не привыкшего отступать.

Но что он мог поделать, безоружный, с голыми руками?

«Что я мог поделать…» Довольно подленькое оправдание бегству. Разумные поступки не всегда выглядят привлекательно.

Он был всего лишь посторонний на поле боя. Толку от него как от боевой единицы, следовало признать, не было никакого.

То, что это был настоящий бой, сомнений не возникало. Ну да, акт немотивированной агрессии. На нейтральной планете, права на которую никем не были заявлены. Конечно, то могли быть аутсайдеры, не ведавшие о существовании ни Кодекса о контактах, ни даже Галактического Братства… В теории. На практике – нет, не могли. Если вспомнить, с какими стараниями удалось «Тавискарону» проникнуть в сердцевину шарового скопления к той единственной планете, которая интересовала почему-то всех сразу. Под условным обозначением Таргет. Здесь астрарх Лунный Ткач припрятал свою добычу.