Галя, у нас семидесятые! - Анна Наумова

Так значит, сейчас сентябрь. Судя по всему, жаркий август только-только закончился — погода стояла прямо летняя. А это значило, что совсем недавно начался учебный год. Люди вокруг были одеты совсем по-летнему: мужчины — в рубашках с короткими рукавами, женщины — в цветастых платьицах. Только ребятня, приехавшая, видимо, погулять на ВДНХ после уроков, мучалась в шерстяной школьной форме. Приглядевшись, я заметила, что форма была другая — почти точь-в-точь такая же, как во времена моего детства. Темно-коричневые платья с черными фартуками у девочек и синие брюки с пиджаком — у мальчиков. Ну а на груди почти у каждого был повязан символ трех поколений школьников — красный отглаженный пионерский галстук.

Я улыбнулась. Значит, я снова в том мире, где «самое вкусное на свете мороженое», «самое лучше на свете образование» и, конечно же, самая читающая нация. Ну конечно! Смартфоны-то еще не изобрели. А что еще делать в очереди за колбасой или апельсинами, как не читать.

— Ну как, пришла в себя, милочка? — обрадовалась старушка. — Значит, сама дойти до дома сможешь? Я бы тебя проводила, голубка, да, боюсь, к врачу опоздаю. Электрофорез у меня через час. На три часа у меня талончик. Пока доковыляю до поликлиники, уже и времечко подойдет.

Она аккуратно взяла у меня фляжку, погладила по плечу и будто растворилась. Исчезли куда-то и другие сочувствующие. Моргнув еще разок, я вдруг обнаружила, что сижу на лавочке совершенно одна.

Что же делать? Мой мозг начал лихорадочно соображать. В первый раз, когда я попала в пятидесятые годы, мне на пути встретился добродушный старичок Андрей Петрович, который любезно сообщил мне, что на дворе, ни много, ни мало — 1956 год. А потом я увидела девчонок — высокую, эффектную и бойкую Лиду и маленькую, скромную, интеллигентную Веру, которые оказались соседками по общежитию молоденькой штамповщицы Даши. В ее-то тело я временно и переместилась и, притворяясь Дашей, благополучно встретила в Москве пятидесятых новый 1957 год. Эх, сколько запоминающихся событий случились со мной за короткий промежуток времени: и в общежитии успела пожить, и на коньках научилась кататься, и на заводе норму перевыполняла, и со стилягами задружилась, и со звездами советского футбола познакомилась, и даже ухажера завела!

Во второй раз, когда я, присев попить кофейку с пирожным на лавочке у памятника императрице Екатерине, попала в СССР, только на этот раз — в 1963 год, мне снова довелось повидаться с тем же улыбчивым и обходительным старичком. Он не узнал меня (а может, сделал вид, что не узнал?) и деликатно объяснил, что я нахожусь в Москве шестидесятых, заодно рассказав о том, как во время свадебного путешествия в Ленинград с женой в 1924 году стал свидетелем страшного наводнения.

Теперь оказалось, что я — уже не восемнадцатилетняя штамповщица Даша, работающая на заводе и живущая в общежитии, а вполне себе уважаемая особа — двадцатипятилетняя Дарья Ивановна, учительница русского языка и литературы, которой посчастливилось осуществить мечту любой лимитчицы-провинциалки — получить жилье от государства. Несколько месяцев я прожила в большой коммунальной квартире и запомнила это время навсегда.

В декабре 1963 года Москву потрясли шокирующие известия: объявился преступник, хитрым образом проникающий в квартиры советских граждан. Почти месяц он держал в страхе всю столицу. Ничего не понимающая и очень боящаяся за свою жизнь учительница Дарья Ивановна неожиданно для себя оказалась втянутой в самую гущу этих событий. Оказалось, что она знакома с таинственным «Мосгазом»…

Но все это случилось со мной во время прошлого путешествия. Вернулась домой я так же внезапно, как и попала в прошлое. Я болтала по телефону с Андрюшкой, мужем Лиды, только что ставшим многодетным отцом, и только-только хотела спросить его, когда приходить на выписку в роддом — и бац! — оказалось, что в руке у меня не допотопная трубка общего телефона с проводом, а вполне себе современный, пусть и не очень дорогой китайский смартфон.

С биографией Софочки, подруги моей Катерины Михайловны, которая сыграла едва ли не самую важную роль в поимке неуловимого «Мосгаза», я ознакомилась, уже вернувшись домой. Эта милая, добродушная и очень умная и проницательная женщина, прошедшая всю войну и долгие годы проработавшая криминалистом, оставила у меня самые приятные впечатления. Мне захотелось узнать о ней побольше. Так я с удовольствием узнала, что Софья Исааковна Файнштейн прожила долгую, насыщенную и плодотворную жизнь. Много лет она проработала в Московском городском отделе милиции на должности эксперта-криминалиста, а после того, как вышла на пенсию — в Центральном музее МВД России. Оказывается, милая Софочка, хлопотавшая на кухне у Катерины Михайловны и рассказывающая веселые истории, имела и орден Красной Звезды, и медали «За боевые заслуги», «За отвагу», «За оборону Ленинграда», «За освобождение Варшавы», «За взятие Берлина», «За победу над Германией»… Именно благодаря кропотливой и настойчивой работе Софьи Исааковны был составлен фоторобот «Мосгаза» на основании показаний маленького свидетеля.

Уж не знаю, правда это или нет, но поговаривали, что как только неуловивый «Мосгаз» был пойман, умную и талантливую Софочку, проделавшую львиную долю работы по поимке преступника, тут же отстранили от дела. Нашлись другие, желающие присвоить себе лавры победителя. А Софья продолжила работать криминалистом и почила в очень преклонном возрасте, оставив о себе добрую память.

Но все это будет гораздо позже, а пока об этом знаю только я. Софья Исааковна — еще не пожилая дама, полковник МВД на пенсии, а вполне себе молодая женщина, работающая криминалистом. Надеюсь, что она где-то тут, в Москве, и я обязательно с ней повидаюсь. Наверное, живет по прежнему адресу — в новостройках у метро «Сокол» — и ее давнишняя подруга и бывшая соседка Катерина Михайловна, с которой они долгие годы прожили в коммунальной квартире, пока ту не расселили. Может быть, и Лидочка с мужем Андреем и уже тремя детьми: Артемом, Тимофеем и Таисией живут там же, на Шереметьевской?

Скорее всего, да. Тогда нельзя было так запросто покупать и продавать квартиры, разрешался только обмен. Люди могли жить в одной квартире и двадцать, и тридцать лет, и больше. У многих и детство, и юность, и зрелые годы проходили по одному адресу… А это значило, что мне, скорее всего, не составит труда разыскать своих старых друзей.

А сколько же прошло времени? Я нащупала кожаную сумку, стоящую рядом, и залезла внутрь. Рука нашарила на дне сумки крохотное