Галя, у нас семидесятые! - Анна Наумова

зеркальце. Глянув в него, я с удовольствием констатировала, что не сильно-то изменилась со времени своего прошлого путешествия во времени. Только скулы стали менее пухлыми и более очерченными, волосы уже не так вьются, а лицо приобрело осмысленное, спокойное, взрослое выражение. Кажется, мне сейчас лет тридцать или около того.

Обследовав сумку, я нашла там паспорт гражданина СССР, кошелек с мелочью, проездной, уже знакомую мне связку ключей и — уже по доброй традиции — две нелегких стопки тетрадей на проверку. На тетрадях стоял тот же номер школы. А это означало, что я — снова Дарья Ивановна, учитель русского языка и литературы, работаю в той же школе и живу по тому же адресу. Ключи-то те же! Затесался среди вещей и маленький календарик, на котором значился 1974 год. Судя по всему, у настоящей Дарьи Ивановны была привычка зачеркивать прошедшие дни. Благодаря этой ее привычке мне удалось без труда выяснилось. что сегодня — воскресенье, восьмое сентября.

Значит, сейчас — начало сентября 1974 года, выходной. На улице стоит очень жаркая погода, непривычная для осени. Что ж, пока все ясно. Учебный год только что начался. Скорее всего, мне снова придется освежить свои познания в русском языке и литературе, дабы и в этот раз успешно работать «под прикрытием». В этот раз мне, бывалой «попаданке», должно быть полегче: многое уже знакого. Но, наверное, многое и изменилось?

Свернув и затолкав кофту в сумку (в такую жару в ней явно не было никакой необходимости), я направилась к метро. Вышагивая по дорожкам в легком летнем платьице, я вновь наслаждалась своей фигурой молодой женщины. Вспомнить дорогу мне не составило никакого труда: в Москве я побывала еще пару раз после возвращения из своего второго путешествия в СССР. Георгий как-то пригласил меня туда съездить на выходные — отметить три месяца со дня нашего знакомства. Ничтоже сумняшеся, мы взяли билеты и поехали.

Конечно же, это была совсем другая Москва: шумная, бурлящая, ультрасовременная, с неоновыми вывесками, огромным метрополитеном с множеством станций, какими-то новыми непонятными линиями транспорта: МЦД, МЦК… И доехали мы до столицы не за восемь часов, а всего за четыре — на летящем, как птица, поезде «Сапсан». Уютно устроившись в кресле, я наслаждалась поездкой, пока Гоша, как всегда, что-то печатал на компьютер.

К сожалению, кинотеатр «Ударник», в котором мы когда-то сидели вместе с Лидой и Верочкой, уже не работал. Да и зимний каток, где мы когда-то выписывали пируэты с Ваней, выглядел совсем по-другому. Другим, напыщенным и совсем не таким интересным был и ГУМ, где я перед новым 1964 годом случайно столкнулась с Лидой и ее мужем Андреем… И парк Горького выглядел, конечно, совсем не так, как в 1956 году, когда мы с Лидой тайком пробрались на вечеринку стиляг…

Никого из своих давних знакомых я не надеялась встретить в современной Москве. Да, скорее всего, многих из них уже нет в живых. Ваня, наверное, давно уже на пенсии, растит правнуков и изредка выходит на улицу с палочкой. О былой молодости напоминают только фотографии на стене. Интересно, хранит ли он фотографию, где его нежно держит под руку прехорошенькая восемнадцатилетняя Дашутка? Мы тогда сфотографировались с ним, когда приходили в гости к мажору Лео. Да уж, приходится признать, что время неумолимо. Молодым пацанам, которые усердно разгружали вагоны по ночам в пятидесятых, чтобы заработать себе на модные брюки-дудочки и ботинки на «манной каше», теперь уже за восемьдесят.

Лида с мужем давно перебрались в Ленинград, то есть Петербург. В Москве их нет. Из магазина я уволилась, а посему вряд ли когда-нибудь увижу их. А попросить телефон или адрес я постеснялась. Да и как обосновать свою просьбу? Не такая уж я ей хорошая приятельница: просто вежливая кассирша. Не будешь же говорить: «Я — Галя, просто когда-то я попала в тело Вашей подружки Даши и вместе с Вами отплясывала атомный… » Чего доброго, степенная пожилая Лидия Павловна еще решит, что я ее разыгрываю. А своему нынешнему жениху Гоше я и подавно не стала ничего рассказывать. Не хотела, чтобы он счел меня сумасшедшей. Поэтому я просто гуляла по памятным местам так похорошевшей столицы…

* * *

Однако вторая половина моего первого дня в семидесятых прошла совсем не так радостно, как мне хотелось бы. У Катерины Михайловны дома никого не оказалось. Позвонив на всякий случай три раза и подождав у двери, я поехала к Лиде на Шереметьевскую улицу, заехав по дороге в магазин и купив там торт к чаю и пару детских книжек для школьников пятого-шестого классов. Я рассудила, что Таисии, дочери Лиды и Андрея, сейчас должно быть примерно одиннадцать лет. Значит, мой подарок будет кстати.

Лида открыла после первого звонка и, как и раньше, улыбнулась мне, но что-то было не так. Она изменилась. Не знаю даже, как описать, но это была уже совсем не та черноволосая яркая девица, по которой вздыхали почти все парни в округе. И дело вовсе не в том, что годы взяли свое. Нет, Лида пополнела совсем не сильно, даже несмотря на то, что родила троих детей. Фигура ее была такой же эффектной, кожа — гладкой.

О том, что прежняя, беззаботная, хорошая жизнь осталась позади, говорили ее глаза. Они были словно потухшими. И улыбка — уже не та, другая. Будто дежурная.

— Дашка? — спросила она. — Заходи. Ты как в наших краях очутилась? Чего не позвонила?

— Да вот, по делам к знакомой заезжала…

Лида молча прошла на кухню. Я последовала за ней, краем глаза отметив, что на вешалке висят только Лидин плащ, мужская легкая ветровка, скорее всего, принадлежащая Андрею, и пара пиджаков от школьной формы. А где же наряды дочери?

— Пацаны гулять убежали. Обедать будешь? — спросила Лида, не выражая ни радости, ни досады.

Я кивнула. Лида молча налила мне в тарелку борща, положила рядом на тарелочку два куска черного хлеба.

— Чай ставить? — также равнодушно спросила она.

Я снова кивнула и попыталась завести шутливую беседу.

— Да-да, конечно. У меня и тортик тут вот.

— Хорошо, — безучастно сказала Лида, взяла принесенное мною угощение, аккуратно нарезала и поставила на стол. Налив себе и мне чаю, она села рядом, взяла кусок торта и принялась механически его жевать.

— А Андрюшка где? — деланно небрежно, безуспешно пытаясь задать беседе дружеский тон, спросила я.

— Где ему быть? На рыбалке, — все