Тайны Земли. Третья книга - Ленар Гиниятович Хатбуллин

Ухожу в раздумья, что сестра беспокоится, смотрит в глаза, но они, к счастью, открыты, не часто моргают, значит, умом погружен в мысль, это черта, когда можно судить о задумчивости, сестра знает. Она успокаивается, не тревожится по мелочам, смотрит в окно, ментально считая, сколько лететь, какой срок потеряли, надо ли ускорять двигатели, дабы прилететь пораньше. Но торопиться нет смысла, надо исходить из мощности двигателей.

Но сейчас ушёл в мысли понимание, зачем поступки, что не помню, делал. Долго ищу ответ, но нет намека на то, ответ может быть найден, или нет. Потому Астра терпеливо ожидает, но затем смотрит внимательно за пределы корабля, начинает догадаться, что ответ на поверхности, не глубоко.

Истину следует искать в пределах мозга, не там, где может пройти суть, не оставив след, потому длины понимания достигнуть трудно, порой невозможно. Смотреть на пределы понимания, понять, какие условия для выполнения есть сейчас, то есть карты на руках. Когда щупаешь колоду, каждую карту, понимаешь, что они особенные, каждая несет часть, в которой отслеживаешь четкий план.

Это событие с гипнозом, оно было подстроено. Этот случай с мыслями о вине, где её нет, а только исходит из головы. Что действует на голову? Кулон. Мешает сознанию тоже он. Он должен быть призван спасти нас, а не служить поводом для ссор, которые могут провалить операцию и перечеркнуть выполнение планов. Ладно, недавно решили дело мирно, так как не готов был оказать сопротивление, а что делать, если силы найдутся? Может кончиться, либо большим ущербом, чем ссадина на боку, которая перестала болеть. Лед помог. Оказал услугу. Сейчас её оценил, как повлияла на самочувствие, как отношусь к действительности в момент прошлого.

Лёд начал таять, потому убрал остатки в холодильник, дабы не пришлось менять одежду. Вижу, как продолжил думать о причинах поступков, которые забываю, что было тогда, а значит, пребывал не в своей голове.

Говорю вслух:

– Кулон.

Я в прошлом чувствую, вижу слова, которые были произнесены откуда-то сверху, потому вызвали удивление, может, спектр чувств, изначально не продуманных, теперь эврикой в голове пронеслась мысль. Вижу, как подскочил на месте, крича:

– Конечно, Астра, кулон виноват, что так поступаю! Также было на кухне, которая привела к гипнозу, направленному на маму, потому нас отпустили, как увидели, что можем справиться с трудностью. Научился думать осмысленно и видеть, чего нет изначально в голове, потому смог управлять родителями, видеть прошлое, понимать иное, что могу видеть. Словно открылся третий глаз, достиг определенной стадии прозрения, когда понимаю события.

Астра не думая, ответила точным словом, которое подметило мою догадку, ведь сестра раньше также не была мудрецом, а обычного разума, как все:

– Это так, Адам, потому должны научиться пользоваться силой, а то из-за неё чуть не подрались и не сломали приборную панель корабля. Ладно, ты знал, куда упасть, а что случилось тогда, когда не знал? Всё, пиши, пропало, нет управления кораблем. Всегда думать, как мы видим событие, не только, как оно на нас влияет. Я мыслю широкими понятиями, потому сужу, что кулон имеет воздействие. И раньше не была злобной, а тогда, словно злость застила глаза, в мгновении ока сбила тебя с ног, благо, не сильно ушибся, только боком, который прошёл, раз убрал лёд. Но всё обошлось, не всегда будет счастьем, если не научимся управлять силами, которые могут увести не в ту степь. Забудем, как вернуться, стать людьми, то есть братом и сестрой.

Услышал слова, которые донеслись до слуха, как минувшее прошлое:

– Да, надо беречь друг друга, не устремляясь в бездну, которая любезно дала зайти, открыла объятья, могшие уничтожить, благо вышло, что обошлось без потерь. Прости меня, что быстро не могу научиться, оценить ситуацию со стороны, с которой должен понять, найти выход из ситуации, продиктованной кулоном, не разумом. Впредь должен исходить из восприятия мира, не тем, что хотят вложить, ведь важно оставаться собой в ситуации, когда не знаешь, где ложь, где правда. Надо взвешенно смотреть, как мы меняемся, когда имеется действие кулонов, которые могут спасти, если правильно использовать, не во вред, когда не подумали точно, либо не отобразили, что в них заложено. Мы должны исходить из логичности принятия каждого события.

Астра сделала шаг к примирению, должное избавить сердце от невзгод:

– Прошу прощения, не могу контролировать эмоции. Они заполняют внутри, не знаю, как правильно поступать, дабы думать своей головой, не тем, что от меня хотят увидеть, либо показать мир, никак не связанный с происходящим в разуме. Буду следовать за рассудком, если увижу, что тебя поглощает кулон, то не надо погружаться в злость, звуком ранящую сердце. Поступаю не так, как надо. Затянутым показался день, который вскоре надо окончить, дабы не навалилась бессонница, которая укоренится в голове, как идея. Ибо ослабленным мозгом легко управлять, если человек позволяет ввести в состояние, хочет, чтобы бразды ума забрал другой. Потому думай своей головой, не теми знаниями, избыточно данные кулоном, спутывая их, мешая трезво оценивать ситуацию. Теперь крепко обними меня, хочу объятий.

Подошел к сестре и обнял, унося в покой. Она положила голову на плечо, позволив слезы, выраженные желанием спать, и тем, что было пережито за день, который многое дал, так как не каждый раз столько происходит, потому надо оценить то, что было. Начал гладить её волосы, успокаивая и желая, чтобы беспокойство ушло, никогда больше не тревожа нас.

Чёрным чувствам не место на корабле надежды, который должен вывести из состояния, выливавшееся слезами и невысказанными словами, проливающимся здесь:

– Адам, почему не могу контролировать сильные чувства, несколько дней реву. Сколько с тобой не ссорилась в детстве, так глубоко не проникала обида в сердце, а теперь не могу остановиться. Казалось, мало причин, чтобы реветь, ничего не случилось, но слезы не остановить, их много, наверно рубашка твоя стала мокрой. Надо взять себя в руки, не позволять слабости, а то привыкну, корабль утонет.

Но она не смогла взять себя в руки, продолжив реветь. Тихо вздымается грудная клетка, выдыхая горячий воздух. Щеки пылают огнем, кажется, расплавят мое лицо. Чувствую, мои волосы покрылись испариной. Рука потянулась к приборной панели, чтобы включить вентилятор. Он приглушенно зажужжал, в корабле стало прохладно.

Наконец, рыдания начали стихать, лишь беспокойное дыхание, размазанная тушь выдавали, что Астра ревела. Глаза покраснели, веки опухли, потому добавили выразительность лицу, резкие черты. Сестра была худая,