Орден во всю спину 2 - Константин Владимирович Ежов

"Ну вот и славно", – подумал Ярослав, – "ещё немного – и разблокирую своё оружие. А эти сопляки всё думали, что просто вредный. Нет, ребятки. Я – стратег".

Как и два дня назад, Косой снова получил двадцать три жетона благодарности – все, кроме одного, от Лёшки Проныры. За каких-то три дня он едва не добрал сотню этих заветных жетонов, в которых сейчас нуждался, как никогда!

На руках у него уже было семьдесят три – и он почти дотянулся до цели: вот-вот откроется доступ к оружейному складу!

Проходя мимо класса, Ярослав краем глаза заметил, как в сторону школы стремительно приближался старик Ван. Его мешковатая куртка развевалась на бегу, сапоги громко хлопали по пыльной дороге, а на лице застыло выражение то ли тревоги, то ли срочности.

- Эй, старина Ван, что стряслось? – окликнул его Ярослав, выходя на крыльцо. – Не случилось ли чего с Лариской в клинике?

Мысль о возможной беде отозвалась у него острой тревогой – он уже был готов с Лёшкой мчаться домой без оглядки.

Но старик Ван, тяжело дыша, махнул руками:

- Нет-нет, всё в порядке! Слушай внимательно. Собирайся. Группа снова выходит за стены. Только что мне передали письмо от босса Ланского. Понятия не имею, как они умудрились это провернуть, но он правда дал добро – ты пойдёшь с ними проводником!

Ярослав замер. Сердце его сначала облегчённо отпустило – раз Лариска жива и здорова, значит, всё не так плохо. Но уже в следующую секунду тревога вернулась, только теперь другая: неужели эта группа и правда уговорила Ланского? А может, они просто сунули ему чемодан налички под стол? Или, страшнее того, сам Лев Станиславович замешан в их экспедиции? Что, чёрт побери, за цели у них в этих горах?

Как бы там ни было, выбора у Ярослава не оставалось. Похоже, идти придётся. Он развернулся и зашагал прочь, направляясь в сторону школьного двора.

- Эй, ты куда? – окликнул его обеспокоенный старик Ван.

- Мне надо найти учителя, – ответил Ярослав, не оборачиваясь. – Хочу поговорить насчёт того, чтобы Лёшка с Лариской временно остались в школе. Пока меня не будет – пусть будут под присмотром.

Только так он сможет идти спокойно, не гадая, в порядке ли всё дома.

И всё же, если этим людям взбрело в голову, что они смогут командовать им, как им заблагорассудится, когда выберутся на пустоши… это будет их главной ошибкой.

Глава 2

- Учитель…, – тихо, но с достоинством произнёс Косой, обращаясь к преподавателю. – Надеюсь, вы не будете возражать, если Лёшка и Лариса останутся пожить в школьных корпусах на время моего отсутствия.

Учитель внимательно посмотрел на Ярослава, задержав взгляд, будто пытаясь прочесть между строк. Потом спросил без лишних слов:

- Значит, решил? Пора идти?

Ярослав медлил с ответом. Он глянул в окно – серое небо давило свинцовой тяжестью, как будто само предчувствовало бурю. Только тогда он заговорил, не отводя взгляда от горизонта:

- Похоже, отступать уже поздно. Вы же сами видели, в каком положении оказался Богдан… Наша жизнь – и ваша, и моя – теперь в руках тех, кто сидит за стенами крепости. Если сам выйду к ним навстречу, если сделаю первый шаг, возможно, смогу выкрутиться. Может, даже получится бросить кого-то под удар ради собственного спасения…. Впрочем, если буду и дальше отсиживаться здесь, отказываться, юлить – боюсь, они начнут действовать по-другому. Тихо, исподтишка. И тогда нам всем не поздоровится.

- А другой путь? Хоть один? – спросил учитель, не моргнув.

Ярослав еле заметно покачал головой:

- Не вижу. – И усмехнулся, чуть криво, почти самодовольно: – Но вы не переживайте, учитель. Даже если все остальные лягут – я-то выкарабкаюсь.

В глубине души он, конечно, вовсе не стремился в эту заварушку. Да и вообще, когда всё стало налаживаться, ради чужих интересов отказываться от своей новой жизни, такое себе. Однако опыт, набранный в диких землях, научил его выживать – и без помощи, и без жалости. Он и правда не особо боялся, что не вернётся живым. Скорее наоборот – был уверен: не такими трудностями его пугать.

Вот только награда, которую ему обещали, не стоила и ломаного гроша. Всё было бы по-другому, если бы им с Лёхой и Лариской позволили войти в крепость. Только тогда бы эта затея имела хоть какой-то смысл. А иначе – просто бессмысленный риск. Умом, конечно понимал, что они для него просто обуза, по сути захребетники, но совсем жить одному в этом мире….

Он очень, очень хотел прорваться за стены крепости и оказаться внутри. Но и бросить своих – Проныру с его хитрющей мордой и Лариску, строгую, сдержанную, как училка первых классов, – он не мог. Не хотел. Хотя жизнь она такая, всё может случиться, но во всяком случае, не сейчас.

Косой не стал делиться с Лёшкой своими мыслями. Не сказал, что после того, как обретёт силу и уйдёт в этот чёртов большой мир, по ночам не будет ворочаться на койке, мучаясь тоской. Потому что ему мало – душно в этом городке, как в консервной банке.

Место, где они жили, было таким крошечным, что, взобравшись повыше, можно было одним взглядом охватить его от начала до конца. Такое тесное, что стоило вдове на западной окраине заорать на уличных пацанов – её слышали даже на восточной. Шумный, пыльный, бедный – как ржавый таз на коммунальной кухне.

Ярослав хотел большего. Мир за границами города казался ему необъятным и диким – манил, звал, выл сквозь щели в окнах.

Но была одна загвоздка – забота. За Лариской и Лёшкой. Кто их защитит, если он уйдёт? Да, для него они всего лишь элемент от одиночества.

Если учитель не разрешит им остаться в школьных помещениях, Косой не двинется ни на шаг. Ни за какие коврижки. Тут уж дело принципа. А вот если….

- Похоже, ты всё для себя решил, – сказал учитель, глядя на него с тем своим спокойствием, от которого у Ярослава внутри что-то поджималось. – Пусть Лариса Петровна и Лёха переезжают сегодня же вечером. А я пока приберусь в комнате для них.

Он всё понял – и не стал спорить. В городе вряд ли нашёлся бы