Абсолютная Власть 2 - Александр Майерс

— Слушайте внимательно, — сказал граф, оглядев своих ненадёжных союзников. — Всё не так плохо, как может показаться. Да, Базилевский — сильный юрист, но он один. Мы поднимем против него всех наших адвокатов, задействуем связи в Дворянском ведомстве, прокуратуре, при дворе генерал-губернатора… Короче говоря, не будем сидеть сложа руки.

— Я не понимаю, ваше сиятельство, — пробубнил фон Берг. — Вы только что говорили, ничего нельзя предпринимать.

Рудольф про себя вздохнул и начал терпеливо объяснять:

— Ничего рискованного, Генрих Карлович. И ничего такого, что нарушит указ генерал-губернатора. Временно война перешла в юридическую плоскость, и нам придётся с этим смириться, — Муратов сделал паузу. — На неделе с вами свяжутся мои юристы. Также я поговорю с Альбертом — он всегда даёт разумные советы… Пока выполните все условия, которые поставил Высоцкий.

— На этом всё, ваше сиятельство? — не поворачиваясь, спросила Карцева.

— Пока что да, Эмилия Романовна.

— В таком случае всего доброго, — графиня открыла дверь и поспешно выскочила из кареты.

— Я тоже пойду, — фон Берг взялся за ручку.

— Может, подвезти вас до автомобиля, барон? — предложил Рудольф Сергеевич.

— Благодарю, не стоит. Прогуляюсь немного. До свидания, — ответил Генрих Карлович и вышел.

«Да, прогуляться тебе будет полезно», — подумал Муратов и открыл окно, чтобы из салона вышли посторонние запахи. Спёртый запах пота фон Берга и тошнотворно сладкий аромат духов Карцевой.

Когда карета тронулась, граф откинулся на спинку сиденья. Сердце билось так, будто хотело вырваться из груди. Он закрыл глаза, представляя лицо Градова — это помогало. Ненависть была надёжнее любых союзников.

— Посмотрим, что ты сделаешь, щенок, — процедил Муратов. — Я уничтожил всю твою семью. Уничтожу и тебя. Ведь не только ты используешь прекращение огня, чтобы набрать силу… И у меня гораздо больше возможностей.

Возвращение в поместье отнимет пару дней. Всё же у магии есть свои недостатки… Например, до сих пор никто не придумал способ быстрого перемещения. Технократы со своими автомобилями здесь имели преимущество.

Но за это время можно успеть обдумать план. А приказы доставить с помощью фантомов, которых Муратов умел призывать.

Где-то вдали, за холмами, всё ещё рокотали взрывы. Граф улыбнулся — впервые за этот день.

Как там сказал Владимир? Война только начинается? Прекрасно. Пусть будет так.

Новое начало — это всегда хорошо…

Поместье барона Градова

В то же время

Обитатели поместья ликовали. Прекращение огня — ещё не окончание войны и уж тем более не победа. Но это всё равно намного лучше, чем сидеть под куполом без возможности высунуться.

Дружинники радостно кричали и обнимались. Баба Маша плакала, вытирая слёзы уголком косынки. Всё ещё бледный после ранения Никита радовался более сдержанно, но его глаза тоже блестели от счастья.

Он медленно подошёл ко мне и протянул руку:

— Спасибо.

— Спасибо Филиппу Евгеньевичу, — сказал я.

— Конечно. Благодарю, господин Базилевский, — Никита пожал руку и ему тоже.

— И вам спасибо, что так долго держались, воевода, — ответил юрист. — Мы все делаем общее дело и вот, под грамотным руководством нового барона, добиваемся результатов.

— Правда ваша, — кивнул Добрынин.

Я улыбнулся, прошёл на крыльцо усадьбы и поднял руку, призывая к тишине.

— Сегодня знаменательный день! — объявил я. — Мы сделали очередной большой шаг к победе. Да, я говорю — к победе! Потому что род Градовых не остановится, пока враги не будут изгнаны с наших земель и не заплатят за всё, что сделали!

— Да-а! — взревел Трояк, потрясая огромным кулаком, и остальные дружинники его поддержали.

Я снова жестом попросил тишины, а затем сказал:

— В честь прекращения огня я хочу сделать то, о чём вы все давно мечтали. Вы знаете, что наш Очаг ослаб после того, как помог мне исцелить Исток. Как вы смотрите на то, чтобы дать ему отдохнуть?

С этими словами я коснулся баронского кольца на пальце и мысленно отдал Очагу приказ снять защиту. Переливающийся купол мигнул и исчез.

Наступила тишина. Люди смотрели по сторонам, будто не веря, что купола больше нет. И что враги, которых мы прекрасно отсюда видели, не станут нападать. Они по-прежнему оставались врагами, но их сдерживало то, что нельзя уничтожить пулями, стрелами и даже магией.

Закон.

— Не верится, — проговорил Секач, вдохнул полной грудью и медленно выдохнул. — Чувствуете, братья? Вкус свободы.

— Даже неуютно как-то, — прошептал Ночник.

Моргун вдруг сорвался с места, забежал в казарму и выбежал оттуда с бронзовым горном в руках. Заскочив на пустой ящик, он громко протрубил и заорал:

— Осада закончилась! Слава барону Градову!

— Слава барону! — мигом поддержали его остальные и начали скандировать: — Гра-дов! Гра-дов! Гра-дов!

Ко мне подошла баба Маша и обняла так крепко, что я вновь удивился — откуда в старушке столько силы?

— Спасибо, Володенька, — сказала Бабуля. — Что бы мы делали, если б ты не вернулся?

— Пожалуйста, баба Маша. То ли ещё будет, — улыбнулся я.

Посмотрел на то, как радуются мои люди, и удовлетворённо кивнул.

Сегодня я дал им не просто надежду. Я доказал, что их господин выполняет обещания — а значит, они будут верить мне и дальше.

— Надо что-нибудь праздничное приготовить! — встрепенулась Бабуля. — Где там рыжий твой? Надо его в погреб отправить.

— Вон он, — я указал на Артёма, который веселился вместе с дружинниками. — Ты особо не привыкай, баб Маш. Артём скоро понадобится мне для более важных дел.

— Да что этому охламону важного можно поручить? — махнула рукой старушка. — Ну, тебе виднее, конечно. А пока пущай мне помогает.

Спустившись с крыльца, я подошёл к Добрынину и Базилевскому.

— Никита, как ты себя чувствуешь?

— Я в порядке, ваше благородие, — ответил тот. — Есть приказы?

— Ты нужен на военном совете. Вы тоже, Филипп Евгеньевич.

— Само собой, — кивнул Базилевский.

— Я могу переодеться? — спросил воевода. — На совете надо выглядеть подобающе.

Я знал, у Никиты есть пунктик на том, что офицер всегда должен выглядеть безупречно. Поэтому молча кивнул, а Добрынин приложил руку к козырьку и направился в казарму.

— Пойдёмте в дом, Филипп Евгеньевич. Попросим бабу Машу заварить нам чаю. Нам предстоит долгий разговор, на котором будет решаться будущее рода