Тень «Пересмешника» - Артём Март

— Я… Я ничего… — заикнулся Джамиль.

— Не-е-е-т. Ты знаешь. Ты торгуешь информацией со всеми, — прошипел Муха. — И наверняка слил душманам…

— Опусти пистолет, — подался я к Мухе ближе. — Ты уже провалил допрос. А если станешь стрелять — погубишь и всех нас.

— Говори… — как бы не слушал меня Муха.

Глаза его, обычно спокойные и вниманые, пылали от злости. Всё, что копил в себе молодой старлей всё это время, вырывалось наружу теперь неудержимым потоком. И Джамилю не повезло оказаться на пути этого потока.

— Я ничего не знаю… Я… — пытался оправдаться афганец, тихо борясь с собственным дыханием.

— Из-за тебя, падла… Ранили Плюхина. Из-за тебя я чуть не потерял троих бойцов. Из-за тебя мне пришлось рисковать жизнью и тащиться в эту дыру.

— Я…

— Считаю до трёх… Раз…

К этому моменту я уже давно понял, что Муху не угомонить разговорами. Что сам он тоже не успокоится. Теперь оставалось только одно — рисковать. Всё или ничего. Да только нужно было выгадать подходящий момент.

— Два…

— Очнись, командир… — прошептал я, подавшись к Мухе ближе и делая вид, что хочу тихо его успокоить.

На деле же я опустил руки под стол. Приготовился действовать.

— Я ничего не знаю… Клянусь вам Аллахом… — хрипло, едва слышно пробормотал Джамиль высохшими от страха губами. — Я всегда стараюсь говорить правду… Только такую, что не будет стоить мне головы…

— Три… — сказал Муха. И сделал это так, словно вынес приговор.

Я выбросил руки под столом. На ощупь накрыл Стечкина Мухи ладонью, сунув мизинец между курком и бойком.

Стол кратко подпрыгнул. Звякнули пиалы и чайник. Джамиль пискнул, издав громковатый, краткий звук. Волков обернулся. На нас посмотрел все, кто был в чайхане.

Под столом шла тихая, незримая борьба. Муха напрягался, стараясь вырвать пистолет из моих пальцев. Он сжимал зубы, но всё внимание его, казалось, было направлено только на Джамиля. Он буквально сверлил глазами несчастного афганца.

— Всё хорошо, — сказал я Волкову, обернувшись вполоборота. — Чай разлили. Кипяток.

— Я… Я уберу… — тут же сообразил Джамиль и встал из-за стола. Опустился вниз, делая вид, что что-то прибирает.

— Отдай пистолет… — прошипел я Мухе. — Отдай немедленно…

Ещё несколько мгновений Муха упирался. Но потом отпустил.

Я немедленно взял его оружие и спустил взведённый курок. Поставил на предохранитель и спрятал за голенищем, опустив штанину брюк.

К счастью, Муха не решился нажать на спуск, даже когда я вцепился в его пистолет.

Когда всё кончилось, старлей застыл без движения. Его глаза остекленели, взгляд стал безучастным.

Джамиль тем временем поднялся из-за стола и тяжело уселся на лавку. Я тут же подался к нему:

— Ты нас не видел. Ничего не было. Ты ничего нам не говорил. Понял?

Джамиль открыл рот, так будто хотел что-то ответить. Но только сглотнул и мелко покивал.

— Хорошо, — сказал ему я и обратился к Мухе: — Уходим, товарищ старший лейтенант.

Он не отреагировал сразу. Потому что глубоко задышал, стараясь справиться с эмоциями.

Я понимал — у него начинается паника.

— Уходим. Ну? — Я встал, потянув его за рукав.

Муха будто бы проснулся ото сна, быстро кивнул, закашлялся.

— Уходим, — шепнул я Волкову.

Он торопливо кивнул.

Мы направились к выходу из чайханы.

— Можешь оставить себе, — напоследок сказал я Джамилю, кивнув на камеру, стоящую у ножки стола.

На улице Муха стал терять равновесие. Его зашатало, старлей схватился за грудь, стараясь продохнуть.

Я тут же подлез ему под руку.

— Что случилось? — недоумевающий Волков тащился за нами, совершенно не понимая, что происходит. — Ему плохо? Плохо?

— Сюда… Давай в тенёк, подальше от жары, — приговаривал я Мухе, полностью потерявшему самообладание.

Мы зашли в узкий переулок между домишками, остановились в тени большого, полусухого абрикоса, растущего в чьём-то дворе, за дувалом.

Я усадил Муху на какой-то шлакоблок, валявшийся там. Сам опустился рядом.

— Что с ним? — тут же оказался рядом и Волков. — Товарищ старший лейтенант, что с вами?

— Смотри на меня, — позвал я Муху.

Тот никак не отреагировал. Он только опустил голову между колен и прерывисто, отчаянно дышал.

— На меня… — Я схватил Муху за ворот, заставил выпрямиться, чтобы распрямить диафрагму. — Смотри, ну…

Муха заглянул мне прямо в глаза. Но взгляд его всё ещё оставался стеклянным, словно у куклы.

— Дыши. Глубоко. Носом, — сказал я отрывисто. — Носом, слышишь? Сосредоточься на дыхании. Вот так. Хорошо. Вдо-о-о-о-х, вы-ы-ы-ы-дох…

С горем пополам я смог заставить Муху правильно дышать. Со временем его взгляд прояснился.

— Воды… Воды бы… — проговорил он, медленно успокаиваясь.

Волков тут же сунул ему свою фляжку.

Муха трясущейся рукой открутил крышку. Стал пить. Пил долго и громко. Жадно.

Когда закончил, вылил остатки воды себе на шею и голову. Отряхнул короткие волосы.

— Что произошло? Что такое? — спросил Волков, всё ещё тараща на Муху ничего не понимающим взглядом.

— Провалился наш допрос. Вот что, — сказал я кисловато. — Товарищ старший сержант схватился за оружие и чуть не застрелил информатора. Теперь Джамиль работать с нами не будет. Да и другие информаторы тоже. Весть о том, что шурави угрожают простым людям оружием, распространится по кишлаку быстро.

Лицо Волкова вытянулось от изумления.

Муха поднял на меня глаза. В них я прочёл то, чего, если честно, не ожидал увидеть — вину.

Да, в тёмно-карих радужках командира взвода поблёскивало осознание собственной вины. Осознание того, что же он только что натворил.

— Я… Я не знаю, что на меня нашло… — пробурчал Муха. — Какая-то пелена на глаза упала и…

Он не закончил, вместо этого уронил голову и помассировал глаза.

— И что теперь делать будем? — спросил Волков, водя взглядом от меня к Мухе. — Какие будут ещё указания?

Замком застыл, уставившись на Муху.

— Товарищ старший лейтенант? Что делаем? Уходим?

— Уходить нельзя, — покачал я головой. — То что произошло только что, может обернуться кровавыми последствиями для агитотряда. И раз уж мы заварили эту кашу, её нам и расхлёбывать.

— Думаешь… — Волков насторожился. — Думаешь, они придут мстить? Думаешь, возьмутся за оружие?

— Могут. Во всяком случае, теперь у них есть на один повод больше, —