Молот Пограничья. Книга II - Валерий Пылаев

Такое обращение явно понравилось Горчакову больше, чем по имени-отчеству или даже учтиво-доброжелательное «сосед». Он кивнул, заулыбался и будто бы слегка выдохнул. Впрочем, ненадолго — стоило нам пройти несколько шагов вдоль реки, как его лицо снова помрачнело.

— Тут, Игорь, понимаешь, какое дело… Странное, — проговорил он. Медленно, осторожно подбирая каждое слово. — Пойдем покажу. Только лесопилку сначала проверим.

Судя по звукам, доносившимся из здоровенного сарая с просевшей крышей, работа уже шла полным ходом. Прямо перед ним река чуть сужалась, упираясь в плотину в семь-восемь метров шириной, за которой вода срывалась вниз плотным потоком. Перепад высоты оказался совсем небольшой, и все же его было достаточно, чтобы вращать огромное деревянное колесо. Которое, похоже, и приводило в действие маховик и прочие механизмы внутри.

За ветхими стенами что-то перекатывалось, то и дело громыхая, и металл вгрызался в бревно без особой спешки — мерно и чуть прерывисто, со странным характерным звуком, который одновременно казался и монотонным, и живым. На мгновение я даже успел подумать, что вместо вала и какой-нибудь шестеренчатой передачи там сидит великан — и орудует пилой в два моих роста…

Ну, или несколько великанов.

Архаичный механизм. Немыслимо древний, как легенды о конунгах и ледяных гигантах, и такой же надежный. Хотя бы потому, что ломаться в нем было, в сущности, и нечему. Горчаков получил лесопилку в наследство от отца. Тот — от своего отца… И ни один из Ижорских князей, похоже, так и не озаботился модернизацией кормилицы рода.

Лет этак за пятьдесят-семьдесят — примерно на столько выглядели плотина, колесо, сам сарай и постройки вокруг.

— А чего электричество не протянете? — поинтересовался я. — У Белозерского в Новгороде две угольных станции. Да и тут, поближе, на Луге казенная стоит…

— А ты посчитай, сколько тут до Луги. Да и от Ижоры — километров семь, получается. Столбы ставить, провода, трансформатор… — Горчаков недовольно нахмурился, но продолжил уже спокойно. — Дорого, Игорь. Да и страшно все это трогать, если честно. Пока работает, а начнешь делать — развалится.

Я бы не поленился намекнуть, что лесопилка и так может рухнуть чуть ли не в любой момент, но вряд ли меня позвали сюда обсуждать электрификацию и прочие перспективы развития соседской вотчины. На эту роль куда лучше бы сгодились дядя, Полина или даже Жихарь — с его-то неуемной энергией.

Однако старик желал видеть меня.

— Давай-ка за Славянку пройдемся, — проговорил он. — Прямо по плотине. Только аккуратно, тут хлипкое все — ногу не сломай.

Древняя конструкция действительно скрипела при каждом шаге, однако без труда выдержала и меня, и гиганта Горчакова, и через несколько мгновений мы сошли на тот берег реки. Рабочие — два голых по пояс загорелых мужика — помахали нам со стороны лесопилки и снова потащили к сараю здоровенное бревно, не дожидаясь ответа. Видимо, в последнее время хозяин бывал здесь нередко.

Интересно — зачем?

— Опять заросло все. — Горчаков достал из петли на поясе топор и принялся на ходу рубить молодые деревца, расчищая дорогу. — Тайга близко, в земле силы много — поэтому и прет, как не знаю что… Месяц назад тут, считай, как поле было.

Я огляделся по сторонам. Место действительно казалось почти диким, хотя рабочие с лесопилки — а может, и сам старик с дружиной — наверняка регулярно срезали тут всю поросль подчистую. Когда мы чуть отошли от берега, и шум реки со скрипом колеса стихли за спиной, лес тут же навалился со всех сторон. И единственным, что еще напоминало о присутствии здесь человека, осталась дорога. Даже не полноценная грунтовка, а скорее широкая тропа, по которой смог бы протиснуться разве что не самый большой внедорожник — но уж точно не грузовик.

— Тут-то лес не валят почти — одна осина. Ну, еще ольха с березой попадаются, — пояснил Горчаков, легонько стукнув рукоятью топора по стволу справа от дороги. — За сосной дальше ехать надо, вниз по течению. К самой Тайге.

— Понятно, — кивнул я. — А здесь мы тогда, получается, чего забыли?

— Скоро увидишь. Тут недалеко.

Судя по мрачной и недовольной физиономии, старику нисколько не хотелось даже разговаривать — и уж тем более заниматься всеми этими делами. Но я уже успел прикинуть, где мы находимся и, кажется, понемногу начинал соображать, что именно может твориться в лесу за Славянкой, буквально в паре километров от границы с вотчиной Зубовых.

И оставлять это без внимания, пожалуй, не стоило.

— Стой. — Горчаков осторожно поймал меня за рукав камуфляжной куртки и принялся оглядываться по сторонам. — Да куда ж она подевалась?

И будто в ответ на его слова где-то неподалеку раздался едва слышный свист, за которым тут же последовал торопливый хруст веток. Молодая поросль у дороги впереди расступилась, и нам навстречу вышла знакомая фигурка в охотничьем костюме.

Том же самом, что и в день нашей первой встречи — только на этот раз Елена закатала рукава чуть ли не по локоть. Видимо, бродить по лесу в солнечный день оказалось слишком жарко.

— Доброго дня, ваше сиятельство! — Я изобразил учтивый поклон. — Не ожидал вас здесь увидеть.

— А где же мне еще быть? — улыбнулась Елена. — И можешь называть меня на ты. Отец не станет возражать.

Я тоже не возражал. Но все-таки не удержался от соблазна шагнуть вперед, поймать неожиданно прохладную руку и легонько приложиться к ней губами, еще раз поклонившись. Не знаю, что там насчет местных нравов — князю, главе рода и выпускнику новгородского кадетского корпуса положено вести себя… как положено — вне зависимости от места и ситуации.

Этикет есть этикет — даже в Тайге.

Сама Елена ничего против не имела. И не спешила убирать руку — разве что слегка покраснела. А вот Горчакова мои расшаркивания, похоже, впечатлили совсем не в нужную сторону.

— Ну хватит вам любезничать, — буркнул он. — Пойдем, а то уж скоро темнеть начнет.

— Пойдем. — Я поправил висевшие на спине ножны с Разлучником. — Может, наконец, расскажете, что тут у вас случилось.

— Рабочие видели людей у лесопилки. Вооруженных, — уточнила Елена. — И я нашла следы ботинок на берегу.

— Шастают хмыри какие-то.