Ярость светила - Эдуард Сероусов

Мишель мгновенно поняла, что он имеет в виду. "Селена" из амбициозного научного проекта могла превратиться в последнюю надежду человечества.

– Я понимаю, полковник. – Она выпрямилась, ее прагматичный ум уже переключился на долгосрочное планирование. – Отправьте нам все данные, которые у вас есть. Мы начнем собственный анализ и подготовим стратегию на случай подтверждения прогноза.

После завершения связи в центре управления воцарилась мрачная тишина.

– Неужели все настолько серьезно? – спросил наконец Джамал. – Мы действительно говорим о событии, способном уничтожить земную цивилизацию?

– Не знаю, – честно ответила Мишель. – Но мы должны быть готовы к худшему сценарию.

Таниша подошла ближе, ее глаза были полны беспокойства.

– Если это правда, нам придется полностью пересмотреть миссию Ковчега. Речь пойдет не просто о сохранении знаний, а о сохранении самой сути человечества.

Мишель кивнула, ее прагматичный ум уже просчитывал логистику такого сценария.

– Расширьте приоритетный список для архивирования. Особое внимание уделите практическим знаниям – медицине, инженерии, сельскому хозяйству.

Она повернулась к Джамалу.

– Пересмотрите протоколы Генезиса. Если прогноз верен, нам нужно будет расширить хранилище и пересмотреть критерии отбора видов.

Чо, который молча слушал обмен мнениями, наконец заговорил:

– Доктор Нгуен, если все это подтвердится, мы столкнемся с проблемой безопасности. Колония рассчитана максимум на две тысячи человек. Сейчас нас менее тысячи. Что будет, если Земля захочет эвакуировать сюда больше людей?

Это был ключевой вопрос, и Мишель знала, что ответ будет неприятным.

– В таком случае, – сказала она медленно, – нам придется установить очень строгие критерии отбора. – Она встретила взгляды своих коллег. – Если "Селена" станет последним оплотом человечества, мы должны обеспечить выживание вида. Это значит отбор по навыкам, генетическому разнообразию и репродуктивной способности.

Таниша нахмурилась.

– Это звучит… холодно.

– Это прагматично, – ответила Мишель. – В экстремальной ситуации мы не можем позволить себе сентиментальность.

– Но разве не сентиментальность делает нас людьми? – возразила Таниша. – Если мы начнем решать, кто достоин жить, а кто нет, чем мы лучше катастрофы, от которой пытаемся спастись?

Мишель почувствовала знакомое раздражение. Таниша была блестящим антропологом и историком, но иногда ее идеализм казался неуместным.

– Мы говорим о гипотетическом сценарии, – сказала она примирительно. – Давайте сначала переживем текущую вспышку и подтвердим данные доктора Хокинса, прежде чем решать философские вопросы.

Таниша не выглядела удовлетворенной, но кивнула.

– Справедливо. Но этот разговор не окончен, Мишель.

– Разумеется. – Мишель повернулась к остальным. – А сейчас вернемся к непосредственным задачам. Чо, усильте мониторинг поверхности. Джамал, перепроверьте все системы Генезиса. Таниша, убедитесь, что Ковчег надежно защищен. – Она выпрямилась. – Если прогноз верен, это только начало. И "Селена" должна быть готова.

Когда все разошлись выполнять свои задачи, Мишель осталась одна в центре управления. Она подошла к экрану, отображающему поверхность Луны с видом на Землю – яркий голубой шар на фоне черного космоса. Ее родная планета, дом семи миллиардов людей.

Может ли все действительно исчезнуть за один катастрофический день? И если да, какую цену придется заплатить, чтобы сохранить хоть что-то?

Мишель не знала ответов, но была уверена в одном: когда придет время принимать тяжелые решения, она будет готова сделать все необходимое для выживания человечества. Даже если цена будет невыносимой.

Первый удар солнечного шторма пришелся на ночное время в Северной Америке.

Элайджа наблюдал за происходящим из центра мониторинга ГЦСФ, окруженный голографическими дисплеями, показывающими данные в реальном времени со всего мира. Рядом с ним стояла Ситара, ее обычно энергичное лицо было напряженным в голубом свете проекций.

– Начинается, – сказал Элайджа, глядя на вспышки ионизации в верхних слоях атмосферы.

Дисплеи показывали, как волна заряженных частиц врезается в магнитное поле Земли, деформируя его, прорываясь к полюсам. Северное сияние, обычно ограниченное приполярными областями, теперь расползалось к экватору, становясь видимым даже на широте Франции и северных штатов США.

– Статус спутниковой сети? – спросила Ситара у техника за соседней консолью.

– Тридцать процентов низкоорбитальных спутников не отвечают, – ответил тот. – Системы связи работают с перебоями. GPS точность снизилась до ста метров и продолжает падать.

Ситара нахмурилась.

– А энергосети?

Другой техник повернулся.

– Массовые отключения по всей Северной Америке. Восточная часть Азии тоже пострадала. Умные сети переходят на изолированный режим, но нагрузка на аварийные системы критическая.

Элайджа не отрывался от данных о солнечной активности. То, что он видел, подтверждало его худшие опасения. Вспышка была мощнее, чем предсказывали даже самые пессимистические модели.

– Это только начало, – пробормотал он.

Ситара повернулась к нему.

– Что вы имеете в виду?

– Характер этой вспышки… – Он указал на спектральные данные. – Она не просто мощная, она качественно иная. Посмотрите на распределение энергии. Это согласуется с моей моделью нестабильности в ядре. – Он поднял взгляд. – Если я прав, это действительно лишь первый звонок.

Ситара изучала данные, ее практичный ум быстро обрабатывал информацию.

– Когда мы получим подтверждение от станции "Кассандра"?

– Если они пережили шторм, то скоро. – Элайджа пробежал пальцами по интерфейсу. – Я попробую установить связь.

Прежде чем он успел это сделать, в центр мониторинга вошел директор Вебер, его обычно безупречный вид был нарушен: галстук развязан, глаза воспаленные.

– Хокинс, какого черта происходит? – требовательно спросил он. – Только что звонил глава Глобального Консорциума. Потери исчисляются миллиардами, а ущерб инфраструктуре катастрофический.

Элайджа выпрямился.

– Именно то, о чем я предупреждал в своих отчетах, директор. Солнечная аномалия, которую вы и комитет игнорировали.

Вебер покраснел.

– Не время для "я же говорил", Хокинс. Мне нужен прогноз. Это единичное событие или будут повторения?

– Будут, – ответил Элайджа с мрачной уверенностью. – И намного хуже. – Он развернул свою модель. – По моим расчетам, через примерно двадцать шесть месяцев произойдет вспышка в сто раз мощнее сегодняшней.

Вебер уставился на него, между недоверием и ужасом.

– Это невозможно. Такое событие…

– Уничтожит большую часть нашей технологической цивилизации, – закончил Элайджа. – Да.

– Мы не можем представить такой прогноз без абсолютной уверенности, – возразил Вебер. – Паника будет…

– Но данные…

– Может быть интерпретирована по-разному, – отрезал Вебер. – Я соберу международную комиссию. Нам нужен консенсус, прежде чем делать такие заявления.

Элайджа начал возражать, но Ситара вмешалась:

– Директор Вебер, с вашего позволения. Я считаю, нам следует серьезно отнестись к прогнозу доктора Хокинса. – Ее голос был спокойным и рассудительным. – Даже если вероятность катастрофического сценария невелика, последствия слишком серьезны, чтобы игнорировать их. Предлагаю немедленно начать разработку стратегий защиты и адаптации.

Вебер выглядел неуверенно.

– Какого рода стратегий?

– Инженерные решения для защиты ключевой инфраструктуры, – ответила Ситара без колебаний. – Модификация электросетей, создание защитных экранов для критических систем, разработка способов предсказания будущих вспышек. – Она сделала паузу. – Инженерный Консорциум может