Ярость светила - Эдуард Сероусов

Эдуард Сероусов

Ярость светила

ЧАСТЬ I: ПРЕДВЕСТНИКИ

Глава 1: Аномалия

Солнце вело себя странно.

Не то чтобы кто-то это заметил. Миллиарды людей продолжали свою обычную деятельность в мире 2063 года – погрязали в виртуальных развлечениях, управляли маневрирующими по синим небесам аэромобилями, работали в офисах с панорамными окнами, пили синтетический кофе, сплетничали о недавних генетических улучшениях знаменитостей. Но доктор Элайджа Хокинс видел то, что другие не замечали. Он наблюдал за звездой, которая обеспечивала жизнь человечества на протяжении всей его истории, и знал: что-то пошло не так.

Он уставился на голографический дисплей перед собой, пальцами жестикулируя через схематическую модель Солнца. Его пальцы нырнули глубже к ядру. Там, в термоядерном сердце нашей звезды, происходило нечто, что не соответствовало ни одной из существующих моделей звездной физики. Разумеется, существовали погрешности измерений и пробелы в данных, но его инстинкты кричали, что аномалия реальна.

– Миранда, увеличь разрешение зоны F-337 и проведи спектральный анализ нейтринного потока за последние шесть месяцев, – сказал Элайджа своему ИИ-ассистенту.

– Обрабатываю запрос, доктор Хокинс, – ответил женский голос с легким скандинавским акцентом. – Увеличение готово. Анализ показывает 23-процентное увеличение нейтринного потока из указанной зоны за последние сто восемьдесят дней.

Элайджа потер подбородок, заросший трехдневной щетиной. В тусклом свете его офиса морщины на лице казались еще глубже, отмечая 43 года жизни, большую часть которой он провел, глядя на звезды. Или, в данном случае, на одну конкретную звезду.

– Это невозможно, – пробормотал он.

Но вот оно, мерцающее перед ним: доказательство того, что в ядре Солнца развивалась нестабильность. Теории допускали такое, но только для звезд значительно большей массы. Для нашего среднего, стабильного жёлтого карлика? Абсурд. И все же данные показывали обратное.

Его взгляд переместился на единственную бумажную фотографию на столе: он и его покойная жена Самира на фоне обсерватории на Мауна-Кеа. Пять лет прошло с того дня, когда радиационная буря от первой крупной солнечной вспышки нового цикла застала их исследовательскую группу врасплох. Система защиты не сработала. Самира была ближе всех к внешнему периметру.

Он отвел взгляд, возвращаясь к данным. Рука потянулась к виртуальной клавиатуре.

– Готовлю отчет для руководства ГЦСФ, – произнес он, пальцы забегали по невидимым клавишам.

– Доктор Хокинс, – вмешалась Миранда, – я должна напомнить, что ваши предыдущие четыре отчета об аномалиях в солнечной активности были отклонены научным комитетом. Рекомендую дополнительную проверку перед подачей.

Элайджа фыркнул. Конечно, его отчеты отклонили. В мире, который наконец начал восстанавливаться после климатических кризисов 2030-2050-х годов, никто не хотел слышать о новой угрозе. Особенно о той, с которой человечество не могло бороться методами геоинженерии или квантовыми вычислениями.

– Я проверял эти данные сотню раз, Миранда. Просто отправь чертов отчет.

Он откинулся на спинку кресла и потер глаза. За окном Глобального Центра Солнечной Физики раскинулись величественные швейцарские Альпы. Зима подходила к концу, и снег начал таять, открывая яркую зелень под ним. Элайджа подумал, сколько еще весен увидит эта долина.

Стук в дверь вывел его из задумчивости.

– Открыто, – крикнул он, выпрямляясь и разворачивая голограммы под более презентабельным углом.

Директор центра, Джулиан Вебер, вошел в кабинет с непривычно радостным выражением на обычно сдержанном лице. За ним следовала молодая женщина в идеально скроенном бежевом костюме.

– А, Элайджа, вот ты где. Надеюсь, не слишком отвлекаю? – Директор оглядел проекции, парящие над столом. – Работаешь над чем-то интересным?

Элайджа быстрым жестом свернул самые тревожные данные и пожал плечами.

– Обычный мониторинг, ничего особенного.

Вебер поднял бровь.

– Ну конечно. – Он повернулся к своей спутнице. – Доктор Хокинс, позвольте представить вам доктора Ситару Пател. Она присоединяется к нам из Международного Инженерного Консорциума. Ситара, это доктор Элайджа Хокинс, наш ведущий гелиофизик и… скажем так, наш штатный пессимист.

Ситара шагнула вперед, протягивая руку. В ее глазах сверкнул интерес. Элайджа заметил, как она быстро скользнула взглядом по его рабочему пространству, словно сканируя комнату.

– Доктор Хокинс, приятно познакомиться. Я слышала о вашей работе по нестабильности магнитных полей в корональных выбросах массы. Впечатляющие исследования.

Элайджа неуклюже пожал ее руку. Непривычное ощущение – он предпочитал минимизировать физические контакты.

– Спасибо, – пробормотал он, изучая ее. Смуглая кожа, черные волосы, собранные в практичный хвост, решительный взгляд. Он оценил бы ее лет на тридцать пять. – Вы инженер?

– Главный координатор проектов климатической инженерии, – ответила она с легкой улыбкой. – В основном работаю над системами атмосферной регуляции и глобальными климатическими моделями.

– Доктор Пател является одним из архитекторов Тихоокеанского солнечного щита, – вмешался Вебер с явным энтузиазмом. – Ее команда завершила проект на шесть месяцев раньше срока и на двадцать процентов ниже бюджета. Настоящее чудо инженерной мысли и менеджмента.

Элайджа нахмурился.

– А что привело климатического инженера в ГЦСФ? Разве вы уже не "спасли мир" от глобального потепления? – В его голосе прозвучало больше сарказма, чем он намеревался.

Ситара не дрогнула.

– Мир нуждается в постоянном спасении, доктор Хокинс. Наши атмосферные щиты лишь временное решение. – Она кивнула на его дисплеи. – Кроме того, солнечная физика напрямую влияет на наши климатические системы. Консорциум считает, что более тесное сотрудничество между нашими областями принесет пользу обеим сторонам.

Вебер хлопнул в ладоши.

– Именно! Доктор Пател будет работать здесь в течение нескольких месяцев, создавая основу для совместной программы между ГЦСФ и Консорциумом. Элайджа, ты будешь ее основным контактным лицом. Покажи ей, как мы работаем, предоставь доступ к данным, все такое.

– Что? – Элайджа выпрямился. – При всем уважении, директор, у меня и так слишком много работы. Почему бы вам не назначить кого-то из отдела связей?

Вебер перестал улыбаться.

– Потому что мне нужен кто-то, кто действительно понимает данные, Элайджа. – Он понизил голос. – И, если быть честным, мне нужен кто-то, кто заставит тебя немного больше общаться с людьми. – Он обернулся к Ситаре с восстановленной улыбкой. – Доктор Пател, я оставлю вас с доктором Хокинсом. У него самые актуальные данные по солнечной активности, и он с радостью введет вас в курс дела. Не так ли, Элайджа?

Элайджа подавил вздох.

– Конечно, директор.

Как только Вебер вышел, в кабинете воцарилась неловкая тишина. Ситара, казалось, не обращала на нее внимания, изучая трехмерные модели, парящие над столом Элайджи.

– Интересная визуализация, – сказала она наконец. – Это зона конвекции?

Элайджа помедлил, затем развернул свернутые ранее данные.

– Нет, это ядро. – Он махнул рукой, и модель расширилась, заполняя пространство между ними пульсирующим светом. – Смотрите сюда. Видите эту область? Характер нейтринного потока изменился. Сначала незначительно, но за последние полгода изменения