Осколки мира. Том 2. Рыцарь мечей - Ник Гернар

С другой стороны холма виднелась здоровенная воронка, уходящая в землю, а с обеих сторон от нее желтели горы суглинка и обломки пород. Перед воронкой стояла громоздкая гусеничная машина, и вокруг нее копошились люди — по всей видимости, местные вольники.

— Шахта, — проорал мне на ухо Егор, чтобы перекричать шум вертолета. — Здесь добывают Миф-2.

— Это что такое?

Егор пожал плечами.

— Хрень какая-то маслянистая, ее вроде в науке для чего-то используют.

— И они работают прямо вот так?.. — удивился я, вспоминая рассказы Егора о сети глубоких нор в серой пустоши.

— А чего бы нет, когда бури раз в десять лет бывают, да и те вялые, как хер столетнего деда?

— Тогда почему ты не здесь осел, а там? — так же проорал я, наклонившись к Егору.

— Здесь земля бедная, — ответил он. — На всю пустошь одно толковое месторождение и еще штук пять вот таких убыточных шахт, — сказал он.

Станцию мы увидели только минут через пятнадцать.

И выглядела она совершенно иначе, чем тот одинокий домик, из которого я сам недавно вышел в этот блин удивительный новый мир.

По периметру бетонного бункера возвышалась ограда из металла, по углам которой располагались массивные турели, щупающие пространство вокруг ярко-красным лучом сканера. Вдоль ограды лениво прогуливалась вооруженная охрана в серой форме и с нашивками ЦИРа.

Я вздохнул.

Да уж. Не похоже, что у организации проблемы с финансированием.

Все-таки Данилевский — скупой ублюдок.

Вертолет неспешно приземлился перед станцией, и к нам направились два охранника. Под их надзором мы прошли через систему безопасности до самых дверей бункера.

После яркого света мы очутились в узком коридоре, тускло освещенном редкими желтыми лампами и угрожающими красными глазками камер. Прошли по нему метров сорок и уткнулись в сейфовую дверь.

— Эй, мы здесь! — помаячил я рукой перед глазком камеры над дверью.

Через пару секунд раздался тяжелый скрежет, и дверь медленно подалась вперед, открывая взгляду уютное внутреннее пространство станции.

Я оглянулся на своих спутников.

У Женьки от нетерпения горели глаза. А Егор побледнел, как полотно, и даже каменная физиономия не помогала ему скрыть волнение.

Я вошел первым, осмотрелся.

Если ты когда-нибудь был на одной из станций, при посещении любой другой тебя непременно накроет ощущение дежавю, потому что устроены они по большому счету одинаково: медицинский уголок, стол координатора, стол дежурного, диванчик для отдыха. И колба, в которой полыхает разлом.

Признаться, после всей этой охраны на входе я рассчитывал увидеть внутри полный штат, как это полагалось при открытии экспедиции. Но на станции нас ожидал только Данилевский собственной персоной и полноватый дядька лет шестидесяти с редкими седыми клочьями волос на неровном черепе, грузинским профилем и крупными темными глазами с опущенными внешними уголками, отчего лицо казалось задумчиво-печальным.

— Приветствую, — сказал я. И, обернувшись на свою компанию, добавил: — Нас получилось чуть больше, чем планировалось сначала. Но, я надеюсь, это не проблема?

Данилевский внимательно посмотрел на Егора.

— Да нет, напротив. Если он выживет, будет интересно потом изучить его мутации и сравнить с исходными данными прежней контрольной группы. Он ведь чистый лист, никаких наложений быть не должно. — Он перевел взгляд на Женьку. — Здравствуйте, Евгения. Я рад, что вы согласились составить компанию Монголу. А это мой давний друг, — указал он на лысоватого дядьку. — Давид Георгиевич. Он поможет мне подготовить вас к экспедиции.

— А еще этот самый Давид Георгиевич очень хотел познакомиться с вами, — глядя на меня, хриплым голосом проговорил дядька, тяжело отрываясь от кресла. — Так сказать, пожать руку предку…

Во время рукопожатия он ненадолго задержал мою руку в своей, пристально глядя мне в глаза. И, обернувшись к Данилевскому, неожиданно сказал:

— Хороший парень. Упрямый, самоуверенный, амбициозный, здорово себе на уме. Но хороший.

— У вас есть способность определять черты характера незнакомых людей? — озадаченно спросил я.

— Скажем, у меня большой жизненный опыт, — ответил тот, причем с такой неоднозначной интонацией и улыбкой на губах, что мне невольно пришло в голову, не попал ли я своим ироничным высказыванием в самое яблочко. — Пойдемте все к аппарату, я проведу ДНК-тест на совместимость с рифтом…

Пока нам брали кровь и проводили тест, я с любопытством разглядывал рифт, сияющий в колбе.

Теперь мне стало понятно, откуда вдруг у него взялось такое название как «золотое руно».

По форме он напоминал не разрез или щель, а самую настоящую дыру в другое пространство, метра полтора в высоту и не меньше двух в ширину. По цвету — ослепительное золото, причем у свечения имелись горизонтальные язычки, которые извивались и кудрявились, будто овечья шерсть.

Тест на совместимость мы прошли без проблем, и начался следующий этап — инструктаж. Его провел сам Данилевский, усадив нас за стол координатора с большим панорамным монитором. Он посетовал, что ни у кого из нас нет встроенного инфономика, из-за чего справочник по животному и растительному миру ему пришлось делать для нас по старинке на бумаге.

А потом он запустил видео, и на экране замелькали снимки, зарисовки и 3-д модели.

— Если в трех словах, то по ту сторону вас ожидает дорогой санаторий с целебным воздухом и минеральными источниками, — начал Данилевский вводную часть. — Или, вернее, должен ожидать. Переход на ту сторону всегда мягкий. Он не оказывает влияния даже на встроенные импланты, и те пейзажи, что вы видите — это не графическая модель, а реальные снимки. Однако с тех пор, как рифт изменил свои параметры, ни видео, ни снимков получить не удалось. Известно, что разлом с той стороны открывается в пещере с целым лабиринтом галерей. Так что идите по меткам и никуда не сворачивайте, пока не окажетесь на поверхности. Дальше будет горная долина, пологие склоны, поросшие лесом, множество рек и прочие прелести. Климат мягкий. На данный момент с той стороны должна быть глубокая осень, что нужно учитывать, когда будете комплектовать свои рюкзаки. Растительность богатая. Много ядовитых змей и грызунов, тоже ядовитых. Из крупных хищников в этих горах обитает пегая собака, древесная горилла и серый якудза — тварь, похожая на нашего ленивца, но только до тех пор, пока не проголодается. Встречаются редко. Длительность экспедиции до момента открытия разлома для прохода обратно обычно колеблется от двух недель до полутора месяцев. Самое длительное пребывание составило восемь месяцев.

— Это когда в рифт вошел Николай Свиридов? — поинтересовался я.

Данилевский кивнул.

— Да. И параметры рифта изменились именно во время этой экспедиции. Обычный подарочный набор предполагал увеличение силы, избавление от всех хронических заболеваний и значительное улучшение памяти.