Мы, Николай II. Годы 1914-… - Станислав Черняк

супруга, поиграли с портретом дорогого папа́, а потом неожиданно рассыпались на сотни бликов, отразившись от многочисленных граней флакончика с туалетной водой, и скрылись в сиреневой комнате, что была рядом со спальней. Надо сказать, что в отличие от настоящего Николая, с супругой мы ночевали раздельно. Как так вышло, уже и не вспомню, но обоих это устраивало, так как сохраняло некую остроту чувств и ощущение свежести от каждой встречи.

В этот день мы по доброй традиции позавтракали и выпили утренний кофе вместе с детьми, обсудили их успехи в учёбе и понравившиеся книги из числа недавно прочитанных. Чтение было неотъемлемой и очень важной частью жизни нашей семьи. А что прикажете делать в отсутствии компьютера и телевизора? Круг интересов охватывал как серьёзную историческую литературу, так и развлекательные романы. Семейная библиотека насчитывала полтора десятка тысяч книг и постоянно обновлялась. Отвечал за это заведующий Собственной Его Императорского Величества библиотекой Василий Васильевич Щеглов, в обязанности которого также входил подбор достойных литературных новинок для меня и подобающей литературы для правильного воспитания и художественного развития наших с Аликс детей.

Александру Фёдоровну всегда больше привлекала историческая литература. Ещё в юности она досконально изучила «Историю Гогенштауфенов» Раумера в девяти томах, «Реформацию литературы» Гизо, «Жизнь Кромвеля». Дети также тянулись к исторической литературе, правда, кумиры у них были разные — Великая княжна Ольга больше всего любила книги о временах правления Екатерины II, кумиром цесаревича Алексея был Пётр I.

В мемуарах фрейлины и ближайшей подруги императрицы Анны Вырубовой, а запомнил я это ещё со студенческих времён своей прошлой жизни, содержался рассказ о том, что Государь любил художественную литературу, в первую очередь — творчество Николая Васильевича Гоголя, иногда читал книги своим домашним, и это было интересно, потому как читал он превосходно. Исходя из этого, я решил не отходить от семейных традиций и иногда, правда, крайне редко, баловал своих домашних выразительным чтением, выбирая для семейных вечеров произведения русских авторов — Толстого, Тургенева, Лескова, Чехова или более лёгкую литературу — детективные и приключенческие романы, а также беллетристику.

Путешествие, которое открывалось передо мной, по моим предчувствиям, тоже предстояло захватывающим и авантюрным. Может быть, стоит плюнуть на всё и пригласить двух уважаемых императоров в деревню, в глушь, в Саратов? И там, после баньки, за рюмкой доброго самогона обсудить все насущные дела, альянсы и мезальянсы, и не переться в это самое Сараево с риском для здоровья и жизни. Но ведь не поедут, тысячу причин найдут и не поедут! Нужна нейтральная территория. А куда уж нейтральнее, чем банька, речка, самовар и чай с пряниками. Всё вышеописанное представилось настолько ярко и живо, что я понял, что проваливаюсь в дремоту. Стареем, понимаешь, теряем былую свежесть и живость. А расслабляться никак нельзя — впереди самые ответственные годы и события, и коли всё не продумаешь — ссылка, подвал, расстрел.

После семейного завтрака мы вместе с адъютантом стали собираться в дорогу. Вещей решили взять минимум. По правде сказать — моя воля, так я бы вообще с одной сумкой вылетел, ну ещё бы в дьюти-фри пару бутылочек прикупил в прозрачном пакетике. Да только не вылететь, не затовариться не получится, времена мне привычные ещё не пришли. Ехать предстояло поездом через Будапешт, инкогнито, не в общем вагоне, конечно, первым классом, но всё-таки не так уютно и комфортно, как я привык за последние годы. Ехать со мной предстояло флигель-адъютантам полковникам Владимиру Фёдоровичу Козлянинову и Анатолию Александровичу Мордвинову. Также в путь собиралась пятёрка самых надёжных и высокопрофессиональных телохранителей, а также группа поддержки из 12 человек, состоящая из проверенных и перепроверенных агентов секретной службы. За внешний контур охраны в Сараево отвечала военная контрразведка, агенты которой добирались до места самостоятельно, многие — из соседних европейских стран, где на постоянной основе блюли российские интересы.

В итоге я вместе со свитой занял целый вагон. Что сказать по этому поводу? Просто подарок для спецслужб недружественных стран. А какие из них дружественные, какие недружественные — сам чёрт не разберёт, всё, как показала практика, зависит от текущего политического момента. Настоящими союзниками России, впрочем, как до, так и после, оставались армия и флот. Тут, как говорится, без вариантов!

Что касается расстояний. Мне предстояло добираться более 2000 км, германскому императору Вильгельму около 1000, а престарелому Францу Иосифу порядка 500. Выдернуть этих двух пауков из их родных банок задачей, я вам признаюсь честно, оказалось не из лёгких, и всё-таки примерно за неделю, благодаря секретным телефонным переговорам, нам удалось прийти к соглашению о месте и времени встречи. Волновало одно — круг лиц, владеющих этой информацией, был весьма и весьма широк.

Глава 64

Есть в сермяжной российской бюрократии приятная черта, во всяком случае для того, кто стоит на самом верху этого бюрократического айсберга. О чём это я? Да о купе, в котором я направлялся навстречу новым приключениям. Несмотря на секретность, вагон нашли самый что ни на есть мягкий и удобный. Да, ему было далеко до моего императорского, но, особенно если сравнивать с тем, как мне приходилось путешествовать в прежней жизни, условия были просто шик, блеск, красота!

Настоящий Николай II, как я читал ранее, был равнодушен к комфорту и роскоши, неприхотлив в одежде и еде. Однако при этом император всегда уделял внимание удобству своего быта: например, в Зимнем дворце именно при Николае II появились мягкие диваны и кресла, а в личном поезде монарха — полноценное спальное место и зона отдыха. В этом мы были схожи с истинным Николаем Александровичем — презрение к роскоши и стремление к рациональности.

А потому я, сидя на мягком диване и попивая чай, приятно размышлял о структуре и природе счастья. Да, да, именно об этом, основные моменты предстоящих переговоров были мной уже досконально продуманы, а аргументы и выводы отточены на Столыпине и Распутине. Так вот — счастье. Бывает, сидишь окружённый любимыми детьми, читаешь интереснейшую книгу, казалось бы — уют, комфорт, ан нет — какая-то внутренняя дисгармония, хочется воздуха, простора, событий. А сейчас — поезд, мирный стук колёс, никого из домашних рядом, а на душе — благостная истома. И уже скучаешь по дому и идеализируешь тех, кто обычно рядом. Это, так сказать, позади тебя. А впереди — неизвестность, ветер приключений, череда важных встреч и переговоров, волнующее ощущение холодного револьверного дула в районе беззащитного виска…

Так, Николай Александрович, не расслабляться, соберись, тряпка! И, словно услышав мой