Одиссея жупана Влада - Андрей Каминский

-Навряд ли во всей Африке найдется много людей, которым бы пришлось это по душе. Множество юношей из самых знатных семейств, отважно сражавшиеся под Суфетуллой, сейчас чувствуют себя оскорбленными – и их отцы в Сенате тоже. Как и царьки мавров – Аксель Цецилий уже сейчас только что не сжигает глазами славянина.

- Не время Карфагену ссориться сейчас с архонтом Альтавы, - покачал головой Киприан.

-Да, но и им не время ссориться с нами, - пожал плечами Григорий, - иначе арабы сожрут нас всех. И именно поэтому нам не следует отталкивать этих наемников – наше войско понесло большие потери и у нас теперь каждый воин на счету.

-А на меньшее Влад не согласится, - кивнул Киприан, - я знаю его давно.

-Ты говорил, что был у него в плену, - заметил Григорий.

-Позже я встречал его еще раз, под Фессалоникой, - заметил Киприан, - во многом благодаря ему славяне взяли тот город. Со мной, впрочем, он всегда обращался хорошо, хотя и не скажу, чтобы он испытывал большое почтение к моему сану.

-Молод, честолюбив, неглуп, - загибал пальцы Григорий,- и, похоже, умелый вояка. Он знатного рода?

-Не уверен, что их верхушку можно называть знатью, - покривил губы епископ, - но род его не простой. По меркам язычников, разумеется.

- Еще и это, - Григорий поморщился как от зубной боли, - моя дочь не может выйти замуж за язычника – надеюсь, хоть это он понимает?

-Я ведь говорил уже, что он неглуп, - усмехнулся Киприан, - думаю, его можно будет уговорить пойти на эту жертву.

-Что же, - Григорий вздохнул, - мало что я бы сделал с меньшим неудовольствием, но все же я дал слово. Если он согласиться принять крещение, - император снова поморщился, - мне придется дать согласие на этот брак. Потом, когда арабская опасность минует, я, возможно, придумаю что-то еще.

Киприан понимающе кивнул в ответ.

-А что же нобилисса Валерия, - помолчав, спросил он, - как она относится к этому браку?

Григорий криво усмехнулся.

- Ее матерью была дочь архонта Авреса, - сказал он, - и у Валерии – сердце воительницы, как и у многих женщин берберов. Во всем моем войске мало кто сможет обогнать ее на коне, ну, а флиссой и луком она владеет как настоящая амазонка. И норов у нее под стать умениям – если, что втемяшится ей в голову, то это уже не выбить. Она знает о моем обещании – и она как кошка влюблена в этого самого Владислава.

Еще двое уединились сегодня в одном из дворцовых покоев – но, в отличие от патрикия и епископа, они не тратили времени на разговоры. Комнату оглашали женские стоны, пока на устланном шелками ложе сплетались в любовных объятьях жупанич Владислав и нобилисса Валерия. Длинные сильные ноги обвили талию славянина, пока он терзал девичье лоно клинком из плоти. Горячая южная кровь делала свое дело: Валерия оказалась столь же неистовой на ложе, что и в сражениях, одинаково жадной до крови и любовных ласк. Вскоре она уже скакала верхом на бедрах славянина, разбросав по плечам длинные волосы и крича на всю комнату от избытка страсти. Когда Валерия, тяжело дыша и всхлипывая от переполнявших ее чувств, наконец, рухнула обессиленная рядом с Владом, тот, вспомнив об искусных рабынях Египта, мягко, но настойчиво направил лежащую у него на животе голову чуть ниже. Валерия на удивление быстро поняла, что от нее хотят – видимо знала о подобных утехах хотя бы понаслышке. Девичьи губы сомкнулись вокруг обмякшей плоти, а в следующий момент нобилисса заглотила ее до самых ядер. Вскоре уд Влада уже был готов к новым подвигам во славу Яра-Ярилы и Валерия, стоя на четвереньках, заходилась в крике, пока неутомимый славянин, держа ее за волосы, с удвоенной мощью входил в женское лоно.

Уже позже, когда молодые люди окончательно пресытились друг другом, Валерия прильнула к Владу, пока жупанич лениво гладил мягкую как шелк кожу.

-Значит, я у тебя не первый, - усмехнулся он.

- Но уж точно самый лучший, - пылко ответила Валерия, - у вас все мужчины