Продавщица: Назад в пятидесятые - Анна Наумова

ней наверняка ухаживал воспитанник юнкерского училища или кадетского корпуса, а может быть, даже какой-нибудь офицер. Они танцевали не на дощатых танцплощадках под патефон и радиолу, а на балах, под настоящую, живую музыку. Как, наверное, замирало сердце у юной Зиночки, когда ее кружил в танце высокий кудрявый кадет в красивой форме...

Конечно же, он робко целовал ей руки и писал стихи, непременно на французском языке, и Зиночка все понимала. Тогда многие говорили по-французски. А может быть, они встречались тайком от строгих классных дам у забора Института, целовались в карете, пока никто не видит... А потом кадет, уже ставший офицером, сделал Зиночке предложение в гостиной дома, у камина, стоя на одном колене и заручившись, конечно же, сначала согласием ее родителей. А потом было красивое венчание в большом белокаменном соборе. Таких храмов очень много было в Москве...

Эх, как, наверное, красиво тогда умели жить люди... Не то что сейчас. Меня даже передернуло от воспоминаний о подслушанном сегодня в кинотеатре разговоре Лидиного ухажера своим приятелем. "Я ее обязательно уломаю". Фу, мерзость какая. В прежние времена за это, наверное, на дуэль бы вызвали... А может, и хорошо, что сейчас не те времена. Лежал бы этот Лео где-нибудь с пробитой головой, а его оппонент в остроге сидел.

"Нет, Ленечка, не дождешься. Не обломится тебе тут ничего", - зло решила я, с огромной жалостью поглядывая на безмятежно сопящую на кровати Лиду. Сейчас она совершенно не напоминала ту бойкую и стервозную девицу, какой я привыкла ее видеть. Такая нежная, ранимая, беззащитная. Нет, Лидок, в обиду я точно тебя не дам.

С этими мыслями я уснула.

***

Я снова стояла за кассой в магазине, в котором работаю уже тридцать лет. Мне снова было сорок девять. Тянулся серый безрадостный день. Ценники мы, как обычно, переклеить вовремя не успели - их было больше пяти тысяч штук. А это, без всякого сомнения, значило, что премию никто из нас не получит. "А посему, Галенька, чапать тебе зимой придется в своих дырявых дутиках", - мрачно сказала я себе. Хорошо хоть работа теперь снова недалеко от дома - от Толика-то я ушла обратно в родительскую квартиру.

- Галь, а ты Лидию Павловну-то давно видела? - вдруг окликнула меня Алла, моя коллега.

- Кого? - рассеянно переспросила я, поднося товары штрих-кодом к сканеру и слушая бесконечное: "пик", "пик", "пик"... Когда же уже закончится это пиканье и этот бесконечно тянущийся день? А еще только понедельник... До заветного воскресенья еще целых пять длинных, неимоверно скучных и одинаковых дней. И ноги опять побаливают...

- Да старушку нашу, с болонкой, которая за чаем каждое утро приходила, - напомнила мне коллега.

- А, - вспомнила я наконец. - Да уж месяца два вроде как не видела. А чего это ты вроде вспомнила? Дверь нам вроде починили. Даже у Клавдии Ильиничны за разбитый коньяк ничего из зарплаты не вычли. Директрисе, наверное, стыдно просто стало, что когда вся заварушка началась, она в подсобке спряталась, вместе с охранником нашим непутевым.

- Так вот, - Алла подлетела ко мне, поставила прямо на кассу табличку "Технологический перерыв" и, страшно довольная тем, что знает, что-то интересное, принялась рассказывать, активно жестикулируя руками: - В общем, в тот день, когда она витрину нам разбомбила, забрали ее в домик с мягкими стенами.

- Куда-куда? - не поняла я.

- Да в дурку же! В первый раз, что ли, такое название слышишь?

- Да ладно! А я думала, пожалели ее. Возраст все-таки. Надеялась, что штраф административный просто выписали и отпустили.

- Прохладно! Так вот, - продолжала Алла, - провалялась она там больше месяца. Туда попасть только легко, а выбраться - ой как сложно! А вчера я ее встретила, когда с собакой гулять ходила. Мы в соседних дворах тут живем, рядышком. У нее - болонка, у меня - такса. В общем, собаки играть начали, а мы разговорились. Больше часа простояли, замерзли все. Она меня потом к себе в гости зазвала, чаем напоила, отогрела. Очень даже интересная дама оказалась, с непростой судьбой. Все за разбитую витрину извинялась, деньги обещала принести, говорит, не приходит больше, потому что стыдно. Ну я ее успокоила, сказала, что все уже сделали. С болонкой, кстати, тоже все хорошо, ее на передержку соседка взяла, пока Лидия Павловна в больнице лежала.

- Разговорились? - изумилась я. На моей памяти Лидия Павловна (так, оказывается, звали эту старушку!) ничего, кроме дежурных фраз вроде "Здравствуйте" и "Спасибо" не говорила. А тут - надо же! Или, может быть, это все потому что у Аллы тоже есть собака? Не зря же говорят, что у владельцев собак своя, особая каста...

- Ага, - кивнула коллега. - в общем, всю подноготную о ней я узнала. Короче, родилась эта Лидия Павловна где-то в тридцатых, в Москве. Прикинь, она стилягой была!

- Стиляяягой? - протянула я, не веря в происходящее.

- Вот именно! - глаза коллеги прямо-таки горели от восхищения. - Настоящей стилягой, в Москве жила, по "Бродвею" ходила. Это они улицу Горького так называли. Она мне даже фотку показывала, с собой постоянно носит. Старая-старая, затертая такая, но она все равно носит. Я ей даже заламинировать предложила, так же лучше, подольше сохранится.

Там, на этой фотографиии, Лидия Павловна стоит, красавица такая, глаз не оторвать, и парень рядом с ней, с саксофоном, обнимает ее. Паренек, знаешь, смазливый такой, на Генри Кавилла похож, такой же типаж. Ты представляешь, она, оказывается, все хранит с тех времен - и платья, и украшения, и даже туфли. Я одни померила. Хорошенькие такие лодочки. Хотела было купить, но она - ни в какую. Дороги сердцу, говорит, не хочет расставаться. А еще у нее целая коллекция пластинок из пятидесятых, настоящий винил. Все аккуратно так хранится, в папочках. К ней в квартиру экскурсии водить можно. А главное, в квартире - очень ухоженно, чистота и порядок. Я-то думала ошибочно, что она в грязи и бардаке живет, с болонкой своей и тринадцатью кошками.

- И дальше что? - продолжала я расспрашивать Аллу с деланно безразличным видом. Но сердце у меня заколотилось просто с сумасшедшей скоростью. Неужели эта старушка, которую не так давно забрали на лечение в психиатрическую больницу - и есть та самая бойкая черноволосая красавица с пышными формами, с которой я не так давно жила в одной комнате? Так вот