Третий флот - Василий Кленин

И покажу я не всё. Не покажу, как воюют наши кобуксоны, не покажу силу Дуболомов, не покажу, что пушки наши еще и передвигаются быстро. А вообще, в любом случае, Армия Старого Владыки уже готова к схватке».

Тут старый генерал сдался. И дал добро на план Гванука.

На следующее утро юноша снова встретился с послом. Протянул ему свиток с текстом, написанном на яванском чаракане. Это был проект договора о дружбе и сотрудничестве, о поощрении совместной торговли, о взаимной выдаче врагов правителей. Хороший договор. Но равноправный.

— Что это такое? — Джахавурупана затряс бумагой и отвислыми брылями. — Мой господин послал меня сюда не за этим! Покоритесь!

«Крепкий мужик, — невольно зауважал посла Гванук. — После вчерашнего такое требует, и даже не дрогнул».

— Что ж… — протянул медленно полковник, встал со своего кресла и подошел к яванцу. — Раз такой договор не устраивает Маджапахит… У нас есть еще вариант. Возьми тогда это послание…

Джахавурупана жадно выхватил новый лист и впился в ряды геометрических значков.

— Не понимаю… Это вообще, что такое⁈

— Это письмо к махарадже Сунды, в котором мы предлагаем ему отомстить за жестокое убийство его отца и дочери. Мы предлагаем ему все свои войска и весь флот. Мы научим его людей сражаться нашим сверхубийственным оружием. И мы сотрем Маджапахит с лица Явы…

— Да как ты смеешь… — вскинулся Джахавурупана, но Гванук надавил ему на плечо и вжал назад в кресло.

— Сиди, посол. И слушай то, что тебе нужно передать своему махарадже. Если мы не заключим равноправный договор о мире и свободной торговле, то наш Сингапур приложит все силы, чтобы уничтожить вашего Викрамавардхану. Мы вооружим Сунду и сами поведем их войска. Мы найдем потомков бхра Викрабхуми, которого убил ваш царек, и пообещаем ему трон Маджапахита. Мы отправим послов в Мин, к Чжэн Хэ и императору и предложим свою помощь для того, чтобы отомстить вашему царьку за убийство людей императора. Поверь, мы добьемся своей цели… Если твой махараджа не одумается и не выберет дружить с нами.

Гванук вернулся в свое кресло.

— Аудиенция закончена, посол. Забери и покажи Викрамавардхане оба этих послания. И поторопись!

Тем же вечером, купив рисовой водки, он засел с Даичи Иватой. Толстяк только цокал языком, слушая историю полковника.

— Ну, а ты как всё решил с аютийским послом?

— Я его купил, — улыбнулся казначей.

— У нас в закромах завелось лишнее серебро? — усмехнулся Гванук.

— Нет, подарки я Апичатпонгу, конечно, дарил. Но на взятку не потратил ни монеты.

— Как же так?

— Мы заключили тихое соглашение. Посол оставил мне знак. И в каждом корабле под таким знаком мы будем покупать первый мешок любого товара по двойной цене. Второй мешок — наценка уже вдвое меньше. Третий — еще вдвое меньше. И так далее.

— Не дорого?

— Вовсе нет. В итоге наценка не превысит стоимости двух мешков с корабля. Это не очень дорого.

— Но ведь посол может посылать не один корабль, а десять.

— Вот именно! — просиял Ивата. — Он пришлет не один корабль, а десять! Или даже сто! Пусть что — я буду только рад! И понятно, что он не пошлет их пустыми — это невыгодно. Мы получим множество кораблей, которые хотят торговать! И каждому заплатим за лишние два мешка товара. Не очень выгодно для казны, но выгодно для городской торговли. А за это посол пообещал всячески отговаривать своего царя от войны с нами. Будет расписывать, как мы сильны, что нас защищает империя Мин. И будет слать новые и новые корабли, чтобы торговать. А когда торгуешь — никакой войны не хочется.

«Кажется, я продешевил» — вздохнул Гванук.

Глава 15

Перестарались. Наполеон вздохнул, а потом улыбнулся.

— У тебя чересчур хорошие помощники, — заявил главнокомандующий своему отражению в бронзовом зеркале.

План был неплох: повесить на них неисполнимое задание, и тем самым, добиться своей цели. В совете все не понимали странное поведение генерала Ли. Старик (хотя, какой он теперь старик!) ударился в какие-то мелочные делишки, сочиняет законы, чуть ли не своими руками мастерит рулетку. И напрочь охладел к делам державным. Тут враги строят козни, тут «отчизна» в опасности (!) — а он даже с послами не желает встречаться.

А он специально не желал с ними встречаться. Чтобы разозлить, оскорбить, унизить!

Потому что Наполеон понял, что уже ждет войны. Нусантара должна понять, кто пришел в ее воды. Только война должна быть обязательно справедливая. Чтобы они были «плохие», они напали. Чтобы никто не нашел возможности «заступиться» за врагов Сингапура. И ведь кандидатуры отличные: что Аютия, что Маджапахит воспринимаются местными народами и властителями, как агрессоры. Кто станет с ними объединяться? Тут даже можно и союзников найти! Тот же Палембанг. А империя Мин точно ни кого из них не станет защищать.

Пусть послы уедут, раздувая ноздри, пусть настроят своих правителей против Сингапура. И грянет война, к которой Сингапур своевременно подготовится. Наполеон уже потихоньку строчил проекты формирования новых рот в полках, продумывал, как организовать союзную флотилию из пиратов южных островов.

«Если бы я мог выбирать, то, конечно, предпочел бы войну с Аютией, — рассуждал генерал. — Потому что Маджапахит перекроет привоз пряностей с востока, а это ударит по торговле… Но мы сможем победить любого!».

Любого, у кого нет непотопляемых «Драгоценностей».

А так будущее смотрелось довольно прозрачно: допустить вражеский флот до своих берегов, спровоцировать высадку на «беззащитный» остров, удержать форты и Цитадель, уничтожить десант артиллерией и ружейным огнем. А потом скрытый на юге флот атакует корабли противника — и можно диктовать им уже совсем новые условия договора.

Увы. Даичи Ивата со склонностью к хитрости и мягкости не только ублажил посла Аютии, но и, кажется, придумал, как заработать на нем. Гванук подавал бОльшие надежды. Он явно хотел задавить посла Маджапахита агрессией, и Наполеон тихонько его в этом поддержал. Но мальчишка оказался хитрецом. Узнал слабости Яванского царства и уколол точно в «щели в доспехах».

«Конечно, до зимы еще подождем наготове… Может быть, планы моих дипломатов не сработают. Но сдается мне, что оба справились чересчур хорошо».

Кажется, войны не будет.

…— Война, сиятельный!

Наполеон вскинулся с постели, сразу ухватившись за пистолет, который всегда держал рядом заряженным. Бросил взгляд в окно: черное южное небо едва-едва начало менять оттенки. До рассвета еще далеко.

— Войдите!

Страж из охранной роты Монгола тут же ворвался в покои:

— Донесение от полковника Гото Ариты: в десятом часу на северо-западную гавань совершено нападение из-за Малого пролива.