Невеста для вампира - Silver Wolf

Рубашка на вампире разорвалась и окрасилась кровью.

Михась и Люсьенка что-то орали, их никто не слушал.

На шум и крики сбежался весь лагерь беженцев.

— Что стоите, дурни??!! — зло заорал на толпу Доран. — Тащите клещи, щас мы этой твари клыки вырвем!! Ну, мразота, сегодня ты за все ответишь!!! — и озверевший гном снова замахнулся на пленника.

Подскочил Гейлар, повис на руке бородача.

— Прекрати, Доран, прекрати!!! Нам жизни надо спасать свои, а не счеты сводить! Вампир нам живым нужен!!! Если это и верно Линделльский Упырь, то его жизнь чего-то да стоит! Возьмем его и людишек в заложники, обменяем на проход в Полесье.

Гном нехотя опустил плетку и, сопя, зло уставился на Алекса.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Вампир сплюнул кровью. На его лице багровел и вздувался длинный рубец от плетки гнома.

— Ты нанес мне бесчестье, гном. Я этого не забуду. — равнодушно произнес эрул.

— Ах ты, мразь нечистая!!! Ты мне еще угрожать будешь?!! — вновь взъерепенился Доран.

— Хватит! Хватит!!! — закричал Гейлар. — Уймитесь!!! Сворачиваем лагерь! Завтра утром выступаем. Сделайте носилки, на них понесем раненых. Всё!!! Зрелище закончено. Расходитесь! — крикнул он неподвижной мрачной толпе.

Толпа дрогнула, задвигалась, рассыпалась, как бисер.

Эльф присел рядом с пленником, зашептал:

— Прости нас, вампир, мы просто спасаем свои жизни! Ты был в Златиной Топи, я тебя помню. Сам видел, что с нами там сделали. Мы не воины. Совсем не воины… Мы напуганы. С нами дети, женщины и старики. Прости нас, если можешь…

Алекс помолчал.

Снова сплюнул кровью.

— Вчера, когда я ложился спать в вашем «гостеприимном» лагере, я думал как вам помочь. Как провести ваш табор через Нагорье с минимальными жертвами. Но вы, уважаемые, перехватили инициативу. Теперь все в ваших руках, я лишь пленник. — вампир пожал окровавленными плечами.

Ухмыльнулся. Рубец на щеке саднило.

Эльф вздохнул. Грустно кивнул. Отошел.

Лагерь беженцев задвигался, зашумел, заметался, собираясь в дорогу.

Быстрее всех собрались легкие и ловкие эльфы. Они стояли кружком, стройные, красивые, и поглядывая на избитого вампира, недовольно хмурились.

Тяжеловесных гномов задорил их предводитель Доран, потрясая топором. Эта толпа зло и горячо шумела.

Суетливые и добродушные хоббиты были растеряны, сбиты с толку происходящим.

Милуш и Барвинок робко подошли к связанному упырю и его спутникам. Дали напиться холодной родниковой водой, от которой сводило зубы.

Еще недавно, объединенный одной бедой, сплоченный лагерь нелюдей начал рассыпаться. Все жались к своим, общие разговоры смолкли.

На лагерь упали сумерки. В их призрачном свете Нагорье казалось огромной живой массой, готовой раздавить собой неосторожных путников.

До полнолуния оставалось еще две ночи…

Глава 34. Голод

Люсьенка споткнулась о корень и едва не растянулась на каменистой дороге.

Алекс успел схватить ее за пояс. Руки у него уже были развязаны, но делу свободы и независимости это помогало мало, ибо шею сковал железный ошейник, цепь от которого вела к кольцу на телеге гномов. Очевидно, несколько ранее эта цепь и ошейник принадлежали какому-то злому цепному кобелю.

Со спутниками его обошлись мягче. Роль ошейников играли обычные крепкие веревки.

Люсьенка, вопреки своему обыкновению, не ныла, шла молча, горько закусив пухлую губенку.

Монашек же бормотал молитвы и начинал иногда что-то гнусаво петь, пока свист плетки не обрывал его благочестивые песнопения.

Утром беженцы и их пленники начали подниматься по Дороге Висельников, которая вела через Нагорье.

Вокруг петляющего неширокого тракта стоял сосновый лес…

Обычно сосновые леса веселые, светлые, звонкие и пахучие.

Этот же поражал своей мрачностью и тишиной. Солнце озаряло горы где-то очень высоко и его свет не мог пробиться через клочья тумана, плавающие среди сосен.

Было тихо, глухо и влажно. Слышно было, как с иголок капает вода…

Птичий гомон остался позади, на болотах. Лишь крики хищных птиц разрезали небо. В лесу во множестве росли грибы, да все поганки да мухоморы.

Алекс улыбнулся. Это был его мир. Он жадно втянул ноздрями влажный воздух и ощутил очень далекий сладостный запах брукс, готовых к соитию. Сердце заухало, низ живота заполнило тепло.

Люсьенка очередной раз споткнулась и оперлась о вампира спелым, теплым боком. Тот не стал отстраняться, наслаждаясь близостью ее плотного и вспотевшего тела.

«Давно у меня не было женщины…» — подумал Алекс. — «Пора это исправлять… но не прямо сейчас, конечно».

Знакомый предполнолунный голод по женскому телу начинал ломать позвоночник, растекался по бедрам, кружил голову. Вампиру страстно хотелось секса. Он нервничал. Нервничал, что его состояние станет заметно его сторожам, и они изобьют его в очередной раз. А быть избитым ему уже порядком приелось.

Каждый раз, когда плетка или кнут опускались на его спину, он замечал, как сильнее сжимает губы Люсьенка и как монах дергается в его сторону, очевидно, пытаясь загородить вампира своим худым, почти отроческим телом.

— Да не дергайся, Михась! — проворчал упырь, получив очередную порцию плетей. — На мне то заживет, а вот твою спину лечить придется!

— Ненавижу всех, всех ненавижу… — зло прошептал монашек. — Зачем все это, зачем?!!

— Так выглядит страх, Михась… — ответил вампир. — Да нет, не как мы с тобой, а как они!

— Страх — это жестокость, что ль? Я думал, что страх, это когда молния бабахает, а ты под одеяло ныряешь! — проворчал паренек.

— Если б можно было схомутать молнию, то ее ждала бы наша участь, племянничек! — улыбнулся Алекс. — Бодрись, святоша, мы еще живы — и это главное!

А голод становился все сильнее… Приближающееся полнолуние не спрашивало согласия. Оно приказывало. Вампир жадно косился на полную грудь девушки, на ее округлые локотки, на завитушки волос на затылке. Упырь сцепил зубы. Его начинала бить дрожь. Звериная похоть, злоба и жажда убийства терзали его душу. И весь вопрос состоял в том, что первое вырвется на свободу.

— Вы замерзли, господин? — спросил Михась. — Вас колотит. Эти суки бородатые у вас всю рубашку плетьми изодрали… Накинуть бы чего на вас… — и парень начал шарить глазами по телегам.

— Иди спокойно, Михась, не привлекай к себе внимания, иначе снова по спине огреют. Нет, я не замерз, это ломка перед полнолунием. Это нормально.

— Ломка? Это как у тех, кто притоны разные посещают и всякую дрянь пакостную там курят? — недоуменно спросил паренек.

— Я не курю никакую дрянь! — усмехнулся вампир. — Я просто хочу либо кого-то трахнуть, либо убить! Либо совместить! Это со мной случается каждое полнолуние. Это пройдет.

Михась густо покраснел.

— Тяжело вам… — выдавил монашек из себя.

— Переживу, — хмыкнул упырь, пытаясь стряхнуть с себя проклятый морок.