Великие Игры - Владимир Николаевич Малый

компонент для обезболивающих мазей и настоек. Но в такой концентрации, конечно, это смертельно. Без всяких сомнений. Тот же Флин умер бы менее, чем за минуту. Не помогла бы и уловка мастера с выдавливанием крови из раны.

- Мастер понял, что был отравлен и попытался выдавить яд вместе с кровью? – додумался Флин до того, что мне и так было понятно.

- Да, - подтвердил эскулап, - вы не будете против, если я заберу мастера к себе? И еще вопрос: кто заявит о покушении на жизнь и здоровье: вы или я?

- Мы сами проследим, чтобы все было оформлено, как полагается! – заверил парня Флин. – Спасибо тебе, что действовал профессионально и быстро!

При слове «профессионально» эскулап нервно дернул уголком рта, но Флин явно не иронизировал, поэтому парень лишь кивнул в ответ и попросил меня помочь взвалить уже подающего слабые признаки жизни мастера ему на плечи.

Проводив их взглядами, мы вернулись к нашим баранам. Ручку нужно было изолировать от окружающих, сохранив на ней следы яда, как улику в будущем деле о покушении.

Флин, немного подумав, предложил обмотать ее плотной тканью и повесить записку. Я же, обойдя дом кругом, обнаружил на небольшом заднем дворе метлу с хорошим крепким черенком. Этим дрыном, и была оторвана от двери не слишком то и хорошо приделанная ручка.

- Вот теперь ее можно завернуть в тряпку и идти туда, где безопасно, и где тебя не будут искать хотя бы этой ночью, - заявил я, перекрывая рассерженное шипение Флина.

Фонарь мы вернули заинтригованным соседям – пожилой семейной паре, которым мальчишка представил меня моим нормальным земным именем.

Если честно, я думал, что мне тут дадут какое-нибудь распространенное местное имя, а тут – на тебе – Женя! И ничего, даже не переспросили. Заверили, что им приятно познакомиться и выразили озабоченность по поводу того, что нам двоим будет неуютно в каморке Флина и тут же намекнули, что недорого сдают жилплощадь внаем.

Тут парень зачастил, сообщив, что нам жутко некогда, но мы обязательно потом вернемся к этому разговору, и практически уволок меня прочь.

Тут же, он объяснил, что у стариков младшая дочь засиделась в девках, и они готовы всеми возможными способами выдать ее за первого встречного.

Такие вот у местных старых дев предприимчивые родители! Буду знать, а то еще захомутают раньше времени, а я тут еще ни одного подвига не совершил! Так бесславно и пропаду.

- А куда мы идем? – отвлекся я от праздных размышлений, пытаясь хоть что-то рассмотреть в ночной темноте.

- Назад к башне, - пояснил Флин, - хромой мастер из нее выходит не слишком часто, так что, скорее всего, друзья поднимутся к нему. Если повезет, застанем их там, нет – объясним ситуацию и попросимся на ночлег. Прогнать не должен.

Что ж, не самый плохой план, особенно, если учесть, что у меня вообще никакого плана нет.

Расчет Флина оказался верен. Вот только попасть в башню оказалось не так просто, как в первый раз: дверь была закрыта и отпираться отказывалась напрочь.

Сначала мы вежливо стучали, потом умеренно барабанили. Под конец я даже пару раз душевно стукнул по дубовым доскам. Было больновато, зато звук вышел достойный, громкий. Эффекта, правда, не последовало.

- Брось ему камешек в окошко, но только так, чтобы не разбить, - с невинными видом предложил я мальчишке, - раз свет горит, значит, кто-то там есть. Мы же не просто так пришли, мы и дело распутываем, и защиты на ночь просим – в своем праве мы, короче!

Какое-то время он еще поартачился, но в итоге согласился. В несколько секунд соорудил из своих завязок что-то вроде пращи, взял первый попавшийся мелкий камень и лихо запустил его, так сказать, на огонек.

Раздался тихий «дзынь», а потом возмущенное голубиное курлыканье.

- Кажется, камень рикошетом попал в почтового голубя, - бледнея, поделился своими опасениями Флин.

- А чего ты так испугался? – удивился я. – Вон, камень назад упал, а голубь – нет. Выходит, что все обошлось.

- Скорее всего, это голубь кого-то из мастеров… - промямлил повесивший нос мальчишка.

- Тоже мне, птица мира, - отмахнулся я от надуманных проблем, - это ж хорошо, что там голубь. Значит, они скоро окно откроют, чтобы его впустить. В это время мы о себе и заявим!

Это, определенно, был мой вечер, потому что все случилось именно так. Я, как истинный зоркий сокол, узрел блики на стекле и понял, что пришло время горланить. Итогом ночных переговоров стал спустившийся вниз и открывший нам дверь Стун.

Не смотря на «незванность» и поздний визит, нам явно были рады. Даже, кажется, Рина.

Хотя тут я утверждать не берусь – она была в приподнятом настроении, так как ее голубь вернулся вовремя, почти непострадавшим и принес ей послание, которое они все ожидали уже вторые сутки.

Этим посланием оказался местный аналог моих документов, который мне справил староста какого-то дальнего хутора – большой должник Рины, курировавшей появление на свет не то семи, не то двенадцати его правнуков. Сама Рина счет не вела, а староста с него уже давно сбился.

Документы были на предъявителя и подделкой, по сути, считаться не могли. По той простой причине, что не подделывали в этом мире документы. Не было еще прецедента. Незачем было этого делать до моего появления!

Вот так вот я одним своим появлением начал разлагать и криминализировать местное общество!

Ну, да все это лирика. А если по делу, то выслушали Флина со всем вниманием и серьезностью. Рина сразу же затребовала рисунок сапог и исследовав его, сообщила, что похожие узоры наносят только в двух мастерских их города, которыми владеют два брата – семейный это узор.

- И что, неужели опознают они свою работу по такому рисунку? – не скрывая скепсиса, уточнил я.

- А ты взгляни на правый, - улыбнулся Стун, - видно же, что его недавно чинили! Понятное дело, что там же, где его и делали. Кому, как ни мастеру свою работу поправлять?

Ну, вот и снова все смотрят на меня, как на убогого. Мало того, что рожа глупая, так еще и очевидных для всех вещей на рисунке не видит. А чего ж тогда их не увидели Гарр с Флином?! Ну, да не будешь же из-за этого скандал устраивать.