Великие Игры - Владимир Николаевич Малый

Ну, а что я еще мог предложить вечно мотающемуся по городу парню, у которого одна нога короче другой?! Конечно же, самокат! Просто и сердито!

Доедали мы свой завтрак в еще более ускоренном темпе, потому что к его концу пришел Стун. Собственно, именно он и приблизил конец завтрака, так как уничтожал сдобные булочки с такой яростью, будто это злейшие враги человечества. Естественно, в такой ситуации мы просто вынуждены были ускориться!

В итоге все встали из-за стола сытые и довольные, не оставив не нем ни крошки!

Мастерская сапожника была неподалеку, утро выдалось погожим, так что я даже успел понаслаждаться жизнью во время прогулки.

Сапожник оказался хмурым усатым дядькой с явно отвратительным характером. Вот как все вокруг утверждали, что я, определенно, глуп, так и я готов был побиться об заклад, что передо мной сварливый, ворчливый, скандальный, склочный сплетник.

Пока разговаривал Флин, сапожник даже не хотел смотреть на рисунок, но стоило Стуну громко и внушительно прочистить горло и повести бровью, указывая подбородком на творчество нашего колченогого художника, как усатый дядька тут же заинтересовался листом. Едва взглянув на рисунок, он тут же заявил, что такой поганой работы не делал, даже будучи подмастерьем! А потом несколько минут за глаза чихвостил своего брата – бракодела и ходячего позора рода.

Когда мы уходили, он все еще поносил и брата, и всю его семью.

Первое впечатление оказалось точным – дрянь человек.

Зато мы точно знали, к кому обратиться за информацией о хозяине сапог. Жалко только, что его мастерская находилась на другом краю города, а Стуну, в связи со вчерашним посланием, которое мы пытались вручить ему полдня, уже нужно было спешить по другим не менее важным делам, связанным с подготовкой к приближающимся Великим Играм.

Нам же с Флином мастер строго-настрого запретил соваться туда без него.

- Что будем делать? – спросил я у мальчишки. – Работать же тебе сегодня не нужно, раз Стун тебя отпросил.

- Вижу, что ты хочешь что-то предложить, - улыбнулся Флин, - давай, я послушаю.

- Можно рассмотреть другие версии, точнее, попытаться раскопать это дело в другом направлении. Ты говорил, что убитый работал в библиотеке. Может, имеет смысл заглянуть туда, поговорить с его коллегами? Вдруг, кто-то из них что-то знает о связях, знакомствах убитого? Или, вообще как-то замешан в самом убийстве?!

Пожалуй, в первый раз я увидел на лице мальчишки настоящую веселую улыбку.

- Ну, пошли, - подозрительно быстро согласился он, и еще раз улыбнулся при этом.

Причину улыбки я понял уже внутри помещения библиотеки. Если честно, я думал, что она будет поменьше, раз вопрос с доступной бумагой здесь пока не решен. Однако в этом мире к бумажным носителям информации относились бережно и уважительно. Помещения были светлые, сухие, проветриваемые. На широких подписанных полках лежали и стояли, глиняные таблички, свитки, книги…

А улыбку Флина я разгадал, только взглянув на единственного оставшегося в живых библиотекаря. Это был классический человек «не от мира сего». Скажете, что под это определение больше подхожу я, уже хотя бы потому, что действительно не из этого мира?

Так вот я отвечу, что этот «кадр» в любом мире будет белой вороной. Ну, или книжным червем; кому как удобно.

Ко всему прочему он явно еще занимался и какими-то научными изысканиями, потому что пол вокруг того места, где он угнездился, был полностью уставлен всевозможными носителями информации. Он ползал между ними по ломаным хаотичным траекториям, в поисках нужного носителя. А когда странный юноша его находил, то издавал тихий, одновременно восторженный и странный, как бы исходящий из носоглотки звук, отдаленно напоминающий радостное похрюкивание.

Этот товарищ нас даже не заметил, когда мы, переговариваясь, вошли к нему в помещение.

- Он что, собирается превращать свинец в золото или воду в вино? Просто других целей для проявления подобного рвения лично я придумать не могу!

- О, это целая история! Он ослеплен одной идеей и живет только ей. Хрюн хочет создать устройство, которое бы передавало на большие расстояния звуковые сигналы.

- Как ты сказал, Хрюн?! – изумился я такому звучному имени.

На местном языке оно не имело ничего общего со свиньями, но вот на русском… имя полностью оправдывало то радостное хрюканье, которое время от времени издавал библиотекарь!

- Ну, да. Его так зовут. Будущий мастер книг утверждает, что наш город остается в изоляционной опасности каждый раз, когда на окрестности опускается густой туман, и совсем не видно сигнальных стрел.

- Сдается мне, что их и в солнечный день не слишком хорошо видно, - поделился я сомнениями на счет эффективности местной системы оповещения, понимая, что будущий мастер изначально прав, ища выход в звуковом диапазоне.

- Для солнечной погоды у нас используются дымы. А в сильный дождь никто город атаковать и не станет. Да и вообще в непогоду городские ворота закрыты, а мосты подняты. Так уж всегда было заведено.

- Ладно, вам тут виднее, - сдался я, - зато мы выяснили, что этот уважаемый ученый уж точно не стал бы никого резать. Думаю, он вообще с внешним миром толком и не контактирует.

- Зато внешний мир с ним контактирует, причем довольно активно! – усмехнулся Флин. – Только на моей памяти его били раза четыре за испытания в городской черте устройств для наиболее пронзительных звуков. У него теория, что чем противнее звук, тем дальше он распространяется…

- Так сказать, по закону всемирного свинства?! – весело уточнил я, но понят собеседником не был.

Для посыльного Флина эта фраза была просто не самым удачным набором слов. Да, уж, нет пророка в своем отечестве. Ну, да и отечество тут не мое. Так что грустить не станем.

Посыльный же за время моей микрорефлексии успел подойти к ближайшей полке с книгами и едва слышно пошелестеть страницами первого попавшегося в руки тома.

Как ни странно, но этот звук привел библиотекаря в чувство. Он отвлекся от своих изысканий и, прищурившись, оглядел помещение. Первым в поле его зрения попал Флин.

Библиотекарь, узнав мальчишку, нахмурился и нехотя встал с колен.

- У тебя ко мне послание? Говори скорей, я занятой человек, работаю за двоих!

В этот момент взгляд Хрюна дошел и до меня. Лицо библиотекаря из строгого стало взволнованным.

- Так, - быстро затараторил он, - уважаемый, вы, судя по вашему выражению лица, ошиблись дверью. Здесь нет ни