Седьмой - Сергей Лукьяненко

«ос», они гибнут реже и почти все старше восемнадцати. Им и позволяется больше, да и сами они куда вольнее себя ведут. Из-за одной двери, к примеру, всегда попахивало табаком…

Но мы пошли не в жилые комнаты, а в тупик, где размещались кладовки, рабочие подсобки, комната для стирки и глаженья (по-моему, только девчонки её использовали), вечно пустующая кают-компания второго крыла (мы хоть и спорили за лидерство, но собирались обычно в общей, самой большой).

В кают-компании тусим, что ли?

Но нет, Джей пошёл дальше. В самом торце коридора были две большие двери — зарядные комнаты болванов. Я вдруг вспомнил, что порой замечал, как болваны-уборщики уходят в левую, а вот пользовались ли они правой?

«Да ты наблюдательный», — фыркнул Боря.

Джей с натугой открыл правую дверь, и мы вошли.

Помещение оказалось куда интереснее, чем я бы мог предположить. Во-первых большое — десять на пятнадцать метров примерное. С балконом! Настоящим балконом, выходящим в какое-то странное темное пространство… да это же техническая зона в центре базы! Освещение на балконе было, но какое-то очень слабое, фиолетового цвета. Из открытой двери дул холодный ветер, пахнущий озоном и, конечно же, куревом.

— Эй, закройте, пока пожарные датчики не сработали! — донеслось с балкона.

Я покосился на Джея, быстро закрывающего дверь. На его лице никакого удивления не было. Так он тут уже бывал, значит?

Помещение освещалось очень тускло, работало буквально несколько световых панелей. Одна помаргивала. Не знаю, почему на базе так широко используются древние люминесцентные лампы, а не обычные светодиоды, но факт есть факт.

Тут имелось несколько столов, много стульев, три дивана, два здоровенных холодильника — один со стеклянной дверцей, в нём стояло пиво. На столах, кстати, стояло штук пять пустых бутылок… Ещё было четыре кровати, на одной кто-то дрых, замотавшись в одеяло. Стены раскрашены граффити, налеплены плакаты с рок-группами и полуголыми девицами, пара больших экранов, несколько досок для игры в дартс. В углу стояли в ожидании приказов два болвана: один в старых шортах, другой в юбке и самодельном парике. От этого вид у болванов стал ещё глупее, чем обычно.

Что-то дитячье во мне радостно завопило при виде эдакого великолепия. Даже все горести и печали вынесло из головы.

— Ничего себе… — прошептал я.

— Старшаки неплохо оттягиваются, — согласился Джей.

— Ты тут бывал?

— Мне шестнадцать разок исполнилось, помнишь? Как правило тех, кто младше, сюда не зовут.

— Офигеть… — прошептал я. И вслед за Джеем пошёл к балкону. Лампа над головой замигала совсем уж часто и мерзко. Я не выдержал и сказал: — Блин, что за придурки поставили на базе люминесцентные лампы? Какой-нибудь старый архитектор запроектировал, а потом всем было лень менять?

В дверях на балкон показался Эрих. Насмешливо посмотрел на меня. В уголке рта у него дымилась самокрутка.

— Освещение, старлей, делали ангелы. Вместе со всей базой, канализацией, реакторами. Их спроси, почему у нас это старьё. Ты же, вроде, дружишь с серафимами?

— Думаю, им просто всё равно, — сказал я, подходя к Эриху. — Взяли, что попалось на глаза. Скажи спасибо, что не свечи.

Эрих криво улыбнулся.

— Значит, не отрицаешь?

— Отрицаю, — сказал я. — С серафимом, а не с серафимами.

Эрих прищурился. Потом царственным жестом извлёк изо рта самокрутку и протянул мне.

— Дунешь?

Пожалуй, это был самый дружелюбный жест в мой адрес с его стороны.

— Извини, не курю табак.

— Это не табак, — он усмехнулся.

— Тем более. Без обид.

— Как скажешь, — легко согласился Эрих. — Что ж, в любом случае рад тебя здесь видеть, Святослав Морозов. Добро пожаловать в общество мёртвых пилотов!

[1] «Конечно, Пух был бы рядом, и вдвоём куда веселее. Но что, если Слонопотамы окажутся Совсем-Совсем Злюками против Пятачков и Медведей?..» © Александр Милн, «Винни-Пух и все, все, все».

[2] — О! Добрый день, мастер Морозов, как же приятно вас видеть! Отец Бенедикт сказал, что я просто обязана поздороваться должным образом, и вы сегодня выглядите невероятно учёно, — но вы простите, если я умчусь обратно? Пятачок влип в ужасную историю со Слонопотамом, и я обещала спасти его к чаю!

[3] О, благодарю вас за столь любезное приветствие, мисс Керли!

[4] — Мне было бы ужасно жаль прерывать вашу превосходную авантюру с Пухом и Пятачком — продолжайте, а я пока придержу мои истории о Слонопотаме до того момента, когда вы окончательно придёте в себя.

[5] Преподобный, прошу вас… Неужели мастер Морозов и вправду поднялся так высоко? Почти до стратосферы, как капитан Хинчлифф в газетах?

[6] Интересно… а видел ли он Луну оттуда? Не то чтобы приземлялся на нее, конечно — это уже для рассказов мистера Уэллса — но, быть может, разглядел кратеры в монокуляр?

Глава 14

14

Балкон, выходящий в технические помещения базы, оказался длиннющим, метров пятнадцать, и шириной метра в два. Большую часть, впрочем, занимали ящики для рассады, сделанные из разрезанных вдоль пластиковых труб. Над ящиками светились фиолетовые светодиодные ленты, из тоненьких капиллярных трубок сочились капли воды.

— Огородничеством занимаетесь, значит, — мрачно сказал я, подойдя к перилам. В тёмном пространстве угадывался корпус главного реактора, резервные генераторы, какие-то турбины и компрессоры. Вероятно, вся технологическая начинка базы, хоть и сделанная на основе земных технологий, присутствовала тут изначально. — Не боитесь, что увидят?

— Кто? Тут болваны только ходят, им всё равно. Инженеры появляются раз в полгода, но мы с ними взаимовыгодно дружим, — Эрих усмехнулся. — Бухло тоже через них добываем.

Я покосился на гидропонные грядки. Ну да, «мёртвым пилотам» есть что предложить на обмен.

— А почему так мрачно назвались? — спросил я.

— Ну мы же все покойники, — Эрих развёл руками. — Правда, Лидия?

Кроме меня с Джеем и Эриха, присутствовали только девушки из его экипажа. Памела с Лидией стояли в дальнем конце балкона, о чём-то беседовали, попивая пиво из бутылок и на нас практически не реагировали — только Лидия кивнула.

— Правда, — отозвалась она. — Угомонись уже, не дави на парня.

— Мы не покойники, — сказал я. — Мы возрождаемся вновь и вновь. Даже если считать, что каждый раз мы гибнем по-настоящему, а оживает наш двойник, то всё равно, мы-то живы.

На лице Эриха расплылась довольная улыбка.

— Какой же ты простой,