Уже не новобранец - Алекс Бредвик

— Легио-о-он! — протянул Митрокл, проведя по всем ещё раз взглядом. — Хоу!

— Хоу! — ещё громче отозвались бойцы, ибо на самом деле были рады, что сам царевич встал во главе этого Легиона.

Интересное совпадение на самом деле. Был командиром тринадцати бойцов, Чертей, которые были готовы на всё, делали всё что угодно, а сейчас стал командиром именно тринадцатого Легиона. Злая шутка судьбы? Или знамение, которое преследовало всю жизнь? По факту, тринадцатый Легион должен быть почётным, ибо тринадцать — число настоящего воина.

И тут строй начал синхронно стучать, так же как при приветствии, но всё с большим и большим ускорением. В какой-то момент звуки пошли невпопад, но так было запланировано. Таков был ритуал. Пока командир поднимается на трибуну, все бойцы, включая барабанщиков, сопровождают его этим стуком. Ритуал, который уходит в века. И когда Легат встал за трибуну, всё стихло.

— Спартанцы! — громко заявил царевич. — Все мы, не только воины-ветераны, не только мужчины и старики, — дети своей страны! Все в душе мы — воины, сыны и дочери самого Ареса! Так восхвалим мы почестями тех, кто отличился в бою! И живых… — а потом чуть тише, в знак уважения, ибо так надо было, чтобы не беспокоить их души, — и мёртвых. Тысячник Гортий!

— Я! — крикнул уже ранее докладывавший командир.

— Принести грамоту, подписанную Советом Спарты, а также самим царём Спарты о награждении воинов тринадцатого Легиона! — приказал Легат.

— Есть! — ударил себя в грудь тысячник.

Тут же к последнему подбежал довольно молодой парень, наверное, чуть-чуть старше меня, но по мне уже было трудно сказать, сколько мне лет на самом деле. На подушечке лежал свиток, скрученный пергамент, который действительно был опечатан царским клеймом. Это удивительно, как всё легко за сутки провернул Митрокл. Хотя это ему особо многого не стоило. Возможно, сам и отправился к отцу, узнав, что он может быть где-то рядом.

Что интересно… война пока не переросла во что-то большее, нежели демонстрация сил двух армий. С нашей стороны возле Коринфа стояло около двадцати Легионов. Внушительное число, особенно если учитывать, что более шестидесяти процентов там были опытные и обстрелянные воины, остальные сорок — те, кто побывал менее чем в пяти боях. Со стороны Афин воинство было внушительнее: тридцать соединений по размерам Легиона, а также несколько тысяч наёмников. И у тех, и у других — огромная куча осадного оружия. И… по сути, сейчас решалось, кто нанесёт первый удар. Ибо осада Коринфа будет очень дорога. Наши смогли этот город отбить у передовых отрядов афинян, но дальше не шли. Опасно. Просто перебьют на перешейке между нашим полуостровом и остальным континентом.

— Сотник Норций! — было названо первое имя в огромной череде.

Дальше я фактически не слушал, просто наблюдал за тем, как один за другим воины подходили и получали или свои шлемы, ранее отданные для нанесения отметок, или им выдавались новые. Например, тем бойцам, у которых не было ранее отметок, просто выдавали новые шлемы по размеру. В глазах каждого из них виднелись гордость и радость. А мои бойцы всё больше и больше начинали унывать, видимо думая, что про них забыли. Но нет. Их черёд просто ещё не настал. Как говорится: «Самое вкусное напоследок». Вот только кто так говорил, я уже и не вспомню.

— На трибуну вызывается для дальнейшего награждения высокородный Советник Астер, Избранник Богов! — заявил Митрокл, прочитав это в свитке, из-за чего сам удивился этим высокопарным словам, которые просто превозносили меня в глазах остальных.

И снова стук барабанов, копий, мечей и кулаков. Это действительно бодрило, а когда эти стуки ещё и тебе самому посвящены — бодрило вдвойне. Поэтому, когда я дошёл до трибуны, Легат сделал шаг в сторону, освобождая мне место, я уже с широченной улыбкой взирал на остальных воинов. Волнение? Конечно же, было. Но его волну я смог вполне легко подавить.

«Мы пытались разработать для тебя речь на коленке, как того приказал царь, но мы просто не знаем, что может говорить Избранник Богов, поэтому, прежде чем начать выдавать награды, произнеси что-то, что воодушевит бойцов на дальнейшие подвиги, но не безрассудство». И это мне написали члены самого Совета, в который я формально был включён. Смешно до жути… и ведь я действительно еле сдержал смех, покосившись на Митрокла, который едва заметно дёрнул плечами, тем самым говоря: мол, выкручивайся сам, он тут совершенно ни при чём.

— Спартанцы! — крикнул уже я, после чего тут же ударил себя кулаком в грудь. — Хоу!

— Хоу! — тысячи глоток ответили мне единым порывом, а тут, на трибуне, это ощущалось в десятки раз слаженнее и красивее, нежели подле трибуны.

— Как вы знаете, я не обычный воин, не обычный Советник, а Избранный Богами, — осматривал я всех, говоря совершенно очевидные вещи, которые мне приходили в голову, ибо приходилось, мать его, импровизировать. — Как вы знаете, такие люди существовали и ранее. Ибо легенды не врут! Мы сами сейчас живём среди легенд! И даже если они где-то описывались как великие воины, которые не знали страха… знайте, они никогда не были одни. Каждый великий воин прошлого, что Ахил, что Геракл, что Тесей… они никогда бы не справились с тем, что происходило вокруг них. Один воин всегда уязвим, даже если он невероятно силён. Один воин всегда держит свою спину открытой, даже если старается смотреть сразу во все стороны. Каждая легенда прошлого формировалась не только ими, но и теми, кто был рядом с ними, кто был вокруг них, кто их прикрывал и всячески им помогал. Все те храбрейшие мужи, имён которых мы не помним. Все те женщины, что помогали восстанавливаться им… Им хвала и почёт! Как и вам! Хоу!

— Хоу! — ещё более рьяно ответили они, улыбаясь.

— Поэтому я хотел бы сегодня выделить особыми литерами тех храбрецов, кто мне помогал, кто вместе со мной пошёл в бой, кто прикрывал мне спину во время этого нападения! Кто решил рискнуть всем, доверившись бывшему противнику, чем обеспечил не только фурор, но и панику в строю противника. Тех, кто героически бился в окружении отчаявшегося от безумия противника. Легионер Иритий! — назвал я самого первого бойца, который знал дорогу в горы, благодаря которому мы успели вовремя забраться ввысь и заметить противника и найти союзника. — Ко мне!