Наин - Чхон Соллан

– Что случилось с Пак Вону? – спросила Мирэ.

Мама нахмурилась. Одна ее бровь приподнялась чуть выше другой.

– Почему тебя это интересует? – ответила вопросом на вопрос мама.

– Разве я не могу просто так интересоваться? – не сдалась Мирэ.

Взгляд мамы довольно четко выражал ее подозрение, что спрашивает Мирэ явно не просто так. Однако ее выражение лица изменилось на более спокойное, как будто разговор стал для нее интересным. Мама положила книгу на стол, показывая, что готова полностью участвовать в беседе. Мирэ начала сожалеть о том, что вообще подняла эту тему.

– Мне не кажется, что это просто внезапный интерес, – сказала мама.

– Разве? – ответила Мирэ неуклюже.

Мамин взгляд упал на ее руку. Кровь остановилась, но палец все еще оставался предательски покрасневшим. Мирэ прикрыла его другой рукой.

– Наин приходила из-за этого, да? Она что-то узнала?

– Ничего она не узнала. Это было несколько лет назад.

Наин солгала. Почему и для чего – Мирэ не знала, но это был факт. Как дочь полицейской, она также знала, что лжесвидетельство является преступлением. То, что Наин, не знавшая Пак Вону, пришла в полицию и заявила, что знает что-то о его исчезновении, уже можно было расценить как лжесвидетельство. Поэтому Мирэ решила скрыть правду. Она не могла напрямую спросить Наин: возможно, у подруги были свои причины. Но, смотря в глаза матери и продолжая врать, Мирэ чувствовала себя соучастницей преступления. Мысли о том, что Наин даже не подозревает, как она борется за нее, вызывали у Мирэ смешанные чувства.

Мама, как бы отступив на шаг, откинулась на диван, ожидая, что Мирэ скажет дальше. К счастью, она не стала давить. Если бы она решила допросить ее всерьез, Мирэ, возможно, призналась бы или разозлилась на маму за Наин.

– Тогда сказали, что он сбежал. Почему сбежал, а не пропал? – спросила Мирэ.

– В Южной Корее трудно посчитать семнадцатилетнего мальчика пропавшим без вести, – отозвалась мама.

Повисла небольшая пауза.

– Почему? До сих пор никаких новостей нет.

– Потому что это определенно был побег. Его не похитили, не было звонков с требованием выкупа и тело не нашли.

– Почему ты такая жестокая?

– Разве закон может быть добрым?

Мирэ смотрела на горько улыбающуюся мать и молчала.

– Но в последнее время происходит что-то странное.

Мирэ, уже вставшая с дивана, при этих словах матери развернулась.

– Сегодня, когда я шла с работы, я увидела того ученика. Возле полицейского участка.

– Какого ученика?

– Того, кто был близок с пропавшим. То ли Квон Доён, то ли Тохён. Он бродил у полицейского участка, потом ушел.

Может, мама ошиблась, приняв проходящего мимо Квон Тохёна за бродящего у полицейского участка, или это было не так уж и далеко от школы, или у него были другие дела, но мысль «Почему именно он?» вертелась в голове Мирэ, не переставая. Почему именно Квон Тохён, почему именно сегодня, почему именно у полицейского участка и почему именно когда Наин заинтересовалась этим делом? Ю Наин. Пак Вону. Квон Тохён. Полицейский участок. То, как Тохён схватил Наин за горло, и ее ложь. Имена и события никак не складывались воедино. Как сложить эти осколки, чтобы получилась осмысленная картина, Мирэ не понимала. Если соединить кое-как, то получится: «Ю Наин солгала о том, что знает об исчезновении Пак Вону, и разозленный Квон Тохён схватил ее за горло». Но эта гипотеза неверна – слишком много нестыковок.

Значит, надо попробовать подойти с другой стороны. Перестроить порядок. Начнем с того, что точно известно: «Квон Тохён схватил за горло Ю Наин». А вот знает ли Наин что-то о Пак Вону на самом деле и является ли это ее утверждение ложью, это еще предстояло выяснить. Воспоминания могут быть неполными, и Мирэ не могла с уверенностью сказать, была ли Наин все время с ней в тот день, не покидала ли она их компанию ненадолго. В те моменты, когда Мирэ закрывала глаза от усталости, отлучалась в туалет или слушала пустяковые жалобы Хёнчжэ, Наин могла уйти. Четко Мирэ что-то помнила тогда, когда она сосредотачивалась на одном месте или моменте, поэтому, кроме единственного на сто процентов верного утверждения, все остальные гипотезы нужно пересмотреть и перетасовать. И найти такие, которые будут казаться правдоподобными.

Вот что могло произойти: Ю Наин знает о лжи Квон Тохёна, поэтому он схватил ее за горло.

Глава 16

Наин была явно не лучшим детективом, ведь только оказавшись на месте она поняла, что не имеет ни малейшего представления о том, как попасть внутрь. Еще несколько минут назад она с гордостью утверждала, что найдет способ, и теперь ей стало стыдно за свое самоуверенное поведение. Лучше бы она сейчас хоть немного показала, что предполагала такой вариант развития событий, тогда бы ситуация была не такой неловкой. Но Сынтэк, словно преданный ассистент, все еще ждал ее следующих действий, несмотря на всю ее очевидную некомпетентность.

Сынтэк не сразу согласился участвовать в этом плане Наин. Идея отправиться к матери Квон Тохёна, которая возглавляла учебный центр, казалась ему сомнительной. Но если бы Сынтэк сразу поддержал ее предложение без возражений, Наин бы еще раз подумала, стоит ли брать его в помощники. Даже Наин понимала, что план был абсурдным. Но когда Сынтэк спросил, какой в этом смысл, она вспомнила совет Хёчжон: когда не знаешь, что делать, просто кричи и бросайся в бой. Иногда нужно просто действовать – как в случае с поисками свидетельств против Квон Тохёна. Размышлять, запершись в комнате, было бесполезно, потому что они только зацикливались на одном и том же. Нужно было идти и делать что-то, даже если это что-то будет ошибкой. Сынтэк наконец-то согласился с ее идеей и кивнул, что и привело их к этому моменту. Теперь он, казалось, все еще верил, что они что-то придумают. Но Наин чувствовала, что ждать дальше бессмысленно.

Она осмотрелась вокруг, ее взгляд задержался на высоком заборе, ограждающем территорию центра. Она подошла ближе, пытаясь обнаружить какие-нибудь слабые места или скрытые проходы. Забор выглядел крепким, без каких-либо видимых лазеек. Сынтэк следовал за ней, ожидая, что она предпримет какие-то действия. Но у Наин все еще не было плана. Она покачала головой. В ее голове вихрем проносились идеи, ни одна из которых не казалась осуществимой.

– Мы не можем просто так зайти, – наконец сказала