Повелительница Рун - Торнстен Финк

Капюшон снова наполнился сплошной паутиной.

– Портал? Он способен выяснить, где открываются врата в Драконий мир? – Теперь голос звучал требовательно.

– По-видимому, мастер.

– По-видимому?

– Простите, всё так, мастер. Не лучше ли мне сообщить об этом господину? Возможно, у него будут вопросы, которые…

Мастер ведьм не дал ей договорить:

– Портал – это хорошая новость. Это дало бы господину силы, чтобы… но не будем об этом. Он будет доволен, Рагне, стоит добавить – в первый раз. Я хочу, чтобы ты следовала за этим ларом, но незаметно. У него не должно возникнуть подозрений. Вы должны как можно скорее узнать, где появится этот портал. Нам нужно это знать!

Солнце поднялось над горизонтом, и под его лучами непрочная паутина и клубящаяся тень начали разрушаться. Не успела Рагне задать ещё вопрос, как образ мастера исчез.

– Ты опять не сказала про детей.

Рагне взглянула на альва сверху вниз.

– А зачем? Мастер Ортоль доволен, а у нас новое задание, которое и без того наверняка будет трудно выполнить, Цифер, и дополнительные поручения мне ни к чему. Кроме того, времени у нас в обрез.

Однако правда заключалась в том, что она ощущала необъяснимое внутреннее сопротивление, когда хотела рассказать правой руке повелителя о близнецах.

* * *

Маберик из Хагедорна с раннего утра был на ногах – из-за вопросов, которые не давали ему покоя. Он взял пергамент, на котором Айрин написала вчера свои первые слова, и направился на деревянную террасу, расположенную за его спальней. Куры поприветствовали мастера тихим кудахтаньем. Он проверил гнёзда и забрал для завтрака несколько свежих, только что отложенных яиц.

Затем он почесал затылок, потянулся, зевком поздоровался с восходящим солнцем и внимательно посмотрел на буквы. Было заметно, что написаны они по отдельности, прерывисто, и всё же… Он взял лист под наклоном, против света. Нет, дело не в пергаменте. Может, он плохо почистил перо или дал девчонке не ту чернильницу? Он вернулся в свою каморку за пером и пергаментом. Подержал стеклянный сосуд на солнце, поболтал тёмную жидкость, поднёс нос сначала к ней, затем к гусиному перу и принюхался. Нет, дело не в этом. Она писала совершенно обычным пером и такими же обычными чернилами на обычном пергаменте.

Её брат сказал это, не задумываясь. Барен не умел читать, однако почувствовал голод и жажду. Мастер рун уставился на простые слова, выведенные Айрин. Кувшины, вино, пиво, водка, хлеб, жаркое и похлёбка. Он сел и обвёл взглядом скованную морозом природу. Да, больше нельзя было отрицать, что у неё есть дар. Не подозревая об этом, она наделяла буквы собственной магией!

Мастер рун слышал, что такое бывает, но никогда не видел собственными глазами.

– И даже не сразу понял это, – в раздумьях пробурчал он. – Будь бдителен, Маберик, будь настороже.

Куры разглядывали его, вытянув шеи, и тихо кудахтали.

Мастер Маберик принялся беспокойно раскачиваться на стуле. Хорошо это? Плохо? Наверняка опасно. Если Айрин уже сейчас способна передать магию простым буквам, что будет с рунами? Мастер закусил нижнюю губу.

– Откуда происходит её необычайный дар? – спросил он кур, но они этого не знали. Он хорошо помнил тот год, когда детей подкинули в Хальмат, намного лучше, чем признался близнецам. – Триста девятнадцатый, – пробормотал он. Маберик встал и дал птице корма. Отвлекаясь на другие дела, он лучше думал. – Это был год волнений, – объяснял он курам. – Повсюду в Землях Бурь можно было встретить ведьм и других слуг тёмного повелителя. Но необычным было то, что тогда они не творили зла. Нет, они искали что-то, спрашивали повсюду, и никто потом не мог вспомнить, о чём или о ком они говорили.

Куры клевали зерно. Казалось, его заботы им нисколько не докучали.

Мастер рун вздохнул. Теперь нетрудно было установить связь.

– Одна ведьма ищет укрытие, а мастер всех ведьм велит её схватить, – бормотал он, – но почему?

По опыту он знал, что ведьмы не часто становятся матерями, но это случается. Что не так с этой матерью и её детьми? Быть может, она вовсе не была колдуньей? Но кем тогда? Женщин, которые были бы мастерами рун, не существовало, точно не в Землях Бурь. Он мысленно рассмеялся.

– Если бы мой старый мастер знал, что я передаю священное искусство какой-то женщине, он бы перевернулся в могиле, как думаете?

Но, очевидно, у кур не было своего мнения, а даже если бы и было, они держали его при себе.

Значит, мать этих детей была ларом, возможно, из империи? Там проще относились к таким вещам. Руны были ремеслом, конечно, магическим, но всё-таки ему можно было научиться, так же как кузнечному или портняжному делу. Можно ли унаследовать способность к рунам?

– За этим скрывается нечто большее.

Он недовольно вздохнул, поднялся и взглянул на безлюдный ландшафт, состоящий из голых скал и подмёрзшей травы.

– Как бы то ни было, я доставил себе неприятностей, – пробормотал он и спустился будить близнецов.

* * *

Сегодня был День богов, но мастер не видел в этом причины дольше спать и вообще задерживаться на одном месте.

– У нас есть цель, а во сне мы её не достигнем, – назидательно говорил он, когда будил ребят. Айрин встала легко, а вот Барен пол-утра был не в духе и без особой радости тяжело шагал впереди упряжки.

– Я могу пойти вместо него, мастер, – сказала Айрин, едва они двинулись в путь.

– Нет, ты останешься на облучке и используешь время с толком. Я нашёл книгу, которая поможет тебе научиться читать.

Айрин скептически оглядела толстый фолиант.

– Я должна всё это прочитать?

– Даже больше, это тебе для начала. Я сижу рядом, поэтому, если что-то не поймёшь, спрашивай.

Уже с названием у Айрин возникли трудности: буквы были украшены так пышно, что она едва их узнала.

– История Драконьих войн, – прочитала она наконец. – Написана ларом Кальде из Хагедорна. – Она ошеломлённо замолчала. – Это ваш родственник?

– Кальде? Вряд ли. Он просто случайно выбрал такое же имя. – Заметив её непонимающий взгляд, он объяснил: – После посвящения лар выбирает себе новое имя. Как правило, такое, которое указывает на место, откуда он родом.

– Повелители поступают так же, да?

– Да, очень похоже. Чаще всего это название города или деревни, откуда он происходит. Поскольку я родился в безымянном крестьянском дворе в Фальгане, я выбрал название кустарника, который повсюду там растёт[1]. Тогда я не знал, что Кальде за