Штурм - Андрей Алексеевич Панченко

Но раз никто не пришёл — значит, у нас есть ещё одна ночь. А значит — ещё один шанс дождаться «Земли».

Проснулись мы до рассвета, без команды, просто одновременно. Организм сам поднимает человека на ноги, если чувствует, что дальше спать опасно. Ощущения были странные: вроде бы ночь прошла спокойно… но тишина вокруг казалась уже не защитой, а чем-то вроде задержанного дыхания острова. Как будто что-то притаилось и слушает.

Было еще темно, но свет Живы уже пробивался за горизонтом, постепенно превращая ночь в предрассветные сумерки. Океан же жил своей жизнью. Волна ровно перекатывалась по гладкому песку, поплавок ехал вверх-вниз, а в катушке слышалось лёгкое «зууу… зууу…» — ровное, стабильное. Это было почти приятно: стабильность в любом виде нам сейчас была нужна.

Баха первым вылез наружу. Я видел, как он застыл у поплавка, склонив голову набок.

— Что? — спросил я.

Он в ответ только махнул рукой — мол, иди сам, посмотри.

Я вышел, проверяя сектор. Чужих сигналов — ноль. Тепловых пятен — ноль. Даже фон по биомассе минимальный. Подошёл к воде, остановился рядом с Бахой. И увидел.

На песке, прямо у линии прибоя, длинной дугой тянулся след — будто что-то широкое, плоское, но очень тяжёлое, проползло ночью, оставив неглубокую, но чёткую борозду, уходящую в сторону скальных плит. Не лапы, не когти, не щупальца — именно широкое движение, как скат или огромная змея.

Баха присел, сунул палец в песок.

— Свежий, — произнёс он. — Часов пять, может шесть. Как раз первая половина нашей ночи.

— Размер? — спросил Заг, выходя из укрытия.

— Метров пять шириной… длину не берусь даже предположить. — Он оглянулся. — Но прошло оно тихо. Ни всплесков, ни акустики. Судя по всему очередной биотехноид.

Мне это не понравилось. Совсем. Мы втроём вернулись в укрытие, Кира сидела, держа излучатель на коленях. Вид у неё был недовольный.

— Нашли? — спросила она, прислушиваясь к нашим шагам.

— Нашли, — ответил Заг. — Но лучше бы не находили.

Я вывел запись с визора. Кира посмотрела — и тихо выдохнула.

— Оно прошло… под носом?

— Да, — сказал я. — И не тронуло поплавок. Значит, либо оно не охотится на всё подряд… либо мы пока ему не интересны.

Она замолчала. Потом подняла голову:

— Значит, надо найти, где оно теперь.

— Нет, — отрезал я. — Значит, надо укрепиться. Наша задача — выжить минимум ещё сутки. Потом «Земля» войдёт в сектор связи. Искать местных тварей — плохая идея.

Кира вздохнула, но спорить не стала.

— Уходим дальше от берега. Нужно другое укрытие. — Принял я решение — Нужно дальше разведать углубление.

Мы вышли втроём — я, Заг и Кира. Баха остался у волновой станции — сказал, что сделает буфер побольше, если подберёт другой режим катушек.

Внутренняя расщелина встретила нас влажным, тёплым воздухом. Мох светился сильнее, чем вчера. Цвет — чуть желтоватый, как подсохший светляк. Заг шёл первым.

Мы шли вперед по извилистым тоннелям, и в этот раз работал мой скафандр, у Зага оставались крохи заряда, а Кирин я решил пока не использовать, оставив его как резерв. Нам удалось пройти метров сто, когда на моем визоре мигнул датчик.

Сигнал. Не враждебный, не определённый — просто фон. Как слабая электрическая помеха. Я поднял руку.

— Стоп. Заг — проверка спектра.

Он приложил ручной пассивный сканер к стене. Тонкий луч прошёл по поверхности.

— Металл. — Он нахмурился. — Внутри пласта. Неглубоко.

— Металл? Здесь?

— Да, командир. Чужой. Не природный. Скидываю информацию.

На мой имплантат пришёл инфоблок и мы трое переглянулись. Я уже устал удивляться чему-либо на этой планете, так что воспринял новую информацию почти спокойно.

— Уходим обратно, надо всё обдумать!

Мы вернулись в укрытие быстро, без суеты и без остановок. Слишком много вопросов появилось. Баха поднял голову от катушки:

— Что нашли?

Я выдохнул:

— В стене — метавкрапление. Очень близко к поверхности. Не меньше чем четыре метра длиной. Лови пакет.

Баха замер, пустым взглядом уставившись в стену, копался в своем имплантате.

— Это… похоже на какой–то корпус. — Медленно, почти шёпотом наконец сказал он. — Или капсулу. Там не только металл, есть вкрапления биосекреций. Может быть местные бактерии или микроорганизмы, а может быть это что-то из «Авак»…

Повисла тишина. Тихий остров оказался с сюрпризом. Нужно было что-то делать, а что именно, никто из нас не знал. Рядом крутится биотехноид, заряда батарей у нас почти нет и уйти в другое место будет проблематично, если вообще возможно. А с другой стороны, возможно мы на бомбе сидим, которая рванет в любой момент…

Решили вскрывать стену мы не сразу. Сначала просто сидели молча — каждый прокручивал своё. Но чем дольше молчали, тем сильнее становилось чувство: если не посмотрим, что там внутри, то рано или поздно это может обернутся для нас или спасательной команды новыми неприятностями.

Поэтому решили просто: снять небольшой фрагмент, сантиметров тридцать. Без фанатизма, без лишнего шума.

Инструментов — минимум. Плазморез в таком режиме жрёт заряд как ненормальный, а энергии у нас нет. Пришлось использовать механический резак и вибронож с ограничителем глубины.

Мы все были в скафандрах, на случай если будут обрушения породы. Заг включил свой штурмовой комплекс, закрепил страховку и закрепил анкер в стене — будто мы на склоне горы, а не внутри остывшей лавовой трубы. Кира включила дальний обзор на шлеме — её задача была следить за обстановкой вокруг. Баха в углу готовил баллон с изоляционной пеной — на случай, если отверстие потребуется срочно загерметизировать. Я стал рядом, чтобы перекрыть сектор и подстраховать.

— Начали, — сказал тихо.

Заг включил резак.

Звук был неприятный: вибрация, будто кто-то пилит зубами стекло. Каменная стена дрожала, но не дала трещины. Это было странно — обычная базальтовая лава так не ведёт себя. Эта — да. Эта будто сопротивлялась. Через несколько минут пласт толщиной в ладонь стал отходить. Заг поддел его ломиком, рывок… камень с хрустом вывалился. И мы замерли.

Под тонким слоем вулканического пласта лежала ровная металлическая поверхность. Тёмно-серая, почти чёрная. Без швов, без стыков, без царапин.

Я провёл пальцами по поверхности. Холодная. Слишком холодная, учитывая температуру здесь внутри.

— Это точно корпус, — тихо сказал Баха. — Но не корабельный. Слишком тонкий. Скорее — всё-таки капсула. Или зонд. Может быть —