Фантастика 2025-51 - Антон Лагутин

нами из-за деревянного дома с огромным окном вышел Дрюня. Держа на плече уродливую секиру, он поравнялся с толпе и двинул в нашу сторону, ловя на себе не меньше испуганных взглядом чем я. Он вдруг громко взревел, наполнив улицы жутким бульканьем:

— Всем мужчинам Оркестра срочно собраться на центральной площади!

Его голос быстро растворялся в шуме толпы, в оглушительном лае собак и рёве местной скотины, которую загоняли палками обратно в загоны.

На вопли Андрея вышел мужчина. Он как раз покинул дом, когда Андрей проходил мимо. Гнойный воин замер. Мужчина не двигался. Он просто не мог; мальчик в пижаме, лет семи от отроду схватил его за рукав рубахи и пытался утянуть обратно в дом.

— Папка! Папка! — вопил паренёк. — Не уходи никуда! Останься дома, мамка плакать будет! Папка!

— Что случилось? — спросил мужчина у Дрюни, пытаясь руками угомонить мальчишку, почти повисшего на его ноге.

Молчание Андрея пугало. Взгляд — пугал дважды. Мужчина схватил на руки сынишку, прижал к груди.

— Нам снова грозят труперсы? — спросил мужчина, успокаивая сынишку нежным поглаживанием волос на голове.

— Хуже, — обронил Дрюня, не отрывая взгляда от мужчины.

— Иди домой! — гаркнул мужчина на сына, ставя его на землю.

Мужчина опустил паренька на дорогу, но тот снова уцепился за рукав его рубахи и начал изо всех сил пытаться утянуть отца в дом. Дрюня хоть и стоял столбов, но даже я ощущал всю тяжесть его взгляда стоят тут, в нескольких десятках метров.

Из дома вышла женщина в сером льняном платье с белой косынкой на голове. Она только увидела стоявшего рядом Андрея, как тут же всё поняла. Женские руки крепко вцепились в пижаму ребёнка и оторвали его от земли. Упорный малый, до последнего не отпускал батю. Кричал, бил ногами, но держался. Он устал, пальцы ослабли.

Дверь в дом захлопнулась, оставив мужчину в одиночестве стоять перед Андреем.

— Идём на центральную площадь, — сказал Андрей мужчине. Тот кивнул и влился в толпу.

Андрей прошёл мимо, смотря перед собой. Его глаза даже не опустились в нашу сторону. Он даже не удосужился кинуть в нас короткий взгляд.

— Инга, что происходит? — спросила Юстина, испуганными глазами провожая рядом прошедшего с собой Андрея. — Нам же больше ничего не угрожает.

Она перевела взгляд на меня. Глаза упорно искали на моём лице ответ на мучающий её вопрос. И мой ответ был не совсем тот, который она ожидала.

— Юстина, — сказал я, видя блеск на её глазах от хлынувших слёз. — Война уже близко. Кровавый лес, который вы так боялись, был лишь частью войны. Этот лес был страшным оружием в руках врага. Но теперь сам враг вышел на битву с нами лицом к лицу. Это его желание, не наше. Мы все хотим мира на этой земле, но всегда найдутся те, кто откажутся от мира, во имя большего мира.

— Но как это понимать? Ради чего всё это?

— У всех разное понятие мира. Мы видим его так, в спокойствие и гармонии с природой. А кто-то не может жить без суеты, драк, убийств и причинения мук слабым. Таков удел.

— Инга… — подбородок женщины дрожал. Глаза медленно опускались от моих наплечников, скользили по грудным панелям из застывшей крови и прыгнули на подол плаща, где пару мужских лиц безмолвно шевелили губами. — Ты… ты оружие! Но ты оружие против какого мира?

— То, что произойдёт дальше, может тебя напугать. Ты можешь усомниться во мне. Можешь меня ненавидеть и считать лгуньей и убийцей. Но поверь мне, я оружие против плохого мира. Против чёрного. Против мучений и страданий. Ты только поверь мне! То, что на первый взгляд может показаться истинной — как правило оказывается ошибочным.

Глава 23

Их крики слишком быстро меня утомляли.

Их вопли пробуждали во мне злость.

Куда бы я не приходил, в какую бы захудалую деревню не заезжал, везде было одно и тоже. Стоило мне появиться у главных ворот совсем позабытой деревушки, как рядом со мной собиралась цепь из испуганных глаз. Из каждого ветхого домишки выскакивали жильцы, собирались кучками и всматривались в меня своими запавшими глубоко в черепа глазами. Но за их страхом стоял не я.

Хейн — мой ручной монстр и уродец — всюду следовал за мной по пятам. Обозвать его «своей тенью» у меня язык не поднимался — тень от его туши могла накрыть корову, и больше бы бурёнку никто не увидел. А вот послушным зверьком — это легко. И когда народ видел позади меня раздувшееся тело, когда-то принадлежавшее человеку, людскими сердцами овладевал страх. В своих пыльных одежонках они кучковались и обращали свои взоры на меня. Смотрели на меня с последней надеждой.

Я дарил им её.

Я собирал всех мужчин в кучу, и дарил им надежду. Дарил им новую жизнь. Дарил им силу, о которой они даже и не мечтали.

Да, они громко кричали. Да, их глотки почти рвались от вопля и рёва, что создавал в их лёгких страх. Но никогда великая сила не давалась без боли.

Однажды ко мне подбежала женщина. Она громко рыдала, её лицо было испачкано грязью и соплями. Её всю трясло от страха, но она отважилась открыть свой грязный рот с пожелтевшими зубами:

— Да что ж ты делаешь, монстр⁈ — кричала она сквозь рёв, исказивший её лицо и губы в отвратительную гримасу. — Прекрати! Прекрати! Прекрати!

Своими грязными ботинками из дешёвой ткани она не побоялась встать на мою алую гладь. Эта нищенка не побоялась приблизится ко мне на расстоянии вытянутого меча, в отличии от других женщин, разбежавшихся по своим домам, когда центральная площадь наполнилась криками и стонами сотни мужчин.

С улыбкой я посмотрел на неё, и сказал:

— Если я сейчас остановлюсь, то придёт другой монстр, и вместо силы — дарует вам смерть. Ты хочешь узреть, как погибнут все, кого ты знаешь?

На её глазах сверкнул испуг. Она умолкла, проглотив подступившую слюну и слёзы, скопившиеся на губах. Когда мужской вопль медленно сменялся на отвратительное бульканье, женщина в испуге обернулась. Она оборачивалась каждый раз, когда очередной мужчина почти полностью облачался в новый доспех. Я уже привык к этому. Женщина не верила своим глазам. Они все думали, что увидят смерть на улицах своих деревень, но видели совсем иное.

Мужчины