Кайа.История про одолженную жизнь(том 1-6) - Александр Алексеевич Иванов

А затем текст начал автоматически удаляться из обоих мессенджеров, ибо прошли те тридцать секунд, которые были отведены на его прочтение.

Мюсли: Мы говорим о вещах, из-за которых, в случае какой-нибудь неприятности, Филатовы пострадают настолько, что это сложно себе даже вообразить. Как же я могу быть небрежной в таких делах? А ты, названая сестра? Доверяешь ли ты мне?

— А вот это было довольно нагло с твоей стороны. Снова. — ответила она голосом, а затем, сделав еще глоток лимонада, поинтересовалась. — Злоупотребляешь своим положением при мне?

— Балансирую на грани, так сказать.

Она хмыкнула.

— Скажи, а я могу безоговорочно доверять тебе? — сделавшись совершенно расслабленной, спросила она, добавив. — Помню, ты уже говорила, что предателя в твоем лице я не найду, но…

И вроде бы очень простой вопрос…

— Повторение — мать учения. — ответил ей. — Предателя в моем лице ты не найдешь.

Все-таки врать в теперешнем своем состоянии, когда нервная система столь…флегматична, я могу, что называется, не моргнув глазом. Интересно, получилось бы у меня сейчас обмануть здешний детектор лжи, отвечая на вопросы царской любовницы?

— Что ж… Хотела бы я быть столь же уверенной, что никогда не настанет тот миг, когда твоя преданность…качнется, скажем так, слегка в другую сторону. — она уперла в меня свой взгляд.

— Я же не арабка. — пожав плечами, ответил ей.

— Пардон? — царская любовница в удивлении вздернула правую бровь.

— Это поговорка такая, что, мол, араба нельзя купить. Можно только арендовать. — ответил ей, добавив. — А я уже продала свою верность. Тебе.

Кристина рассмеялась, а затем без всякого веселья произнесла:

— Ты себе даже представить не можешь, дорогая моя, сколько «знатных» только за последний год продавали, как ты говоришь, свою верность. Мне. А затем перепродавали ее…в том числе ей…когда им выпадала подобная возможность. И чья, кстати, это поговорка?

— Соплеменников любезной леди Сью. — ответил ей, а затем начал набирать текст.

— Никогда не слышала такой поговорки. — покачала головой она.

Мюсли: Ты же не повелишь казнить меня, если я скажу правду?

Я: Людям моего положения обычно говорят лишь то, что им будет приятно услышать. Я слышу, в основном, сладкое вранье. Если речь пойдет не о предательстве моей Семьи, то за правду ты будешь не только не наказана, но даже и вознаграждена.

— Честно сказать, от тебя… — она тоном выделила это слово, — я желаю слышать только и исключительно правду, какой бы горькой она ни была.

Мюсли: Моя верность, как и верность любого другого человека, — вопрос цены, и это очевидно. Невозможно перекупить лишь фанатиков, да и то с немалыми оговорками. Другое дело, захотят ли…да и смогут ли в принципе…заплатить устраивающую меня цену те, кто пожелают перекупить меня? Уверена, что нет. Я уже говорила, что у меня большие планы на жизнь, которые смогу воплотить лишь с твоей помощью. Служа тебе верой и правдой, уверена, у меня будет все то, к чему я стремлюсь.

— Нет, дорогая моя, ты сказала иначе. Что с покровительством таких людей, как моя матушка и я. Если правильно цитирую. А ведь нами список подобных лиц не ограничивается, не так ли? И что будет, если тебе все-таки предложат больше? — с ленцой в голосе спросила она.

Мюсли: Обещать — не значит жениться. Зачем же тем гипотетическим перекупщикам моей верности платить жадной дуре некую невообразимую сумму (необязательно в деньгах), когда можно просто взять и «кинуть» ее? Что им помешает сделать это после того, как с моей стороны будет совершено предательство?

— «Кинуть»? Имеешь в виду обмануть? — поинтересовалась она.

— Да.

— Хорошо, я запомню это выражение, продолжай.

Мюсли: Вот только дурой быть я отказываюсь, и поэтому уверена, что вполне себе неподкупна.

— Мне нравится ход твоих мыслей, названая сестра. — произнесла царская любовница, захлопав в ладоши. — Искренне надеюсь, что твои слова не разойдутся с поступками. И да, сколько времени потребуется на расшифровку, если кому-то удастся перехватить сообщения?

Мюсли: Время зависит от технических возможностей этих людей. А также от их удачи. Однако, даже расшифровав сообщения, они не смогут точно отследить конкретное устройство, с которого они были посланы.

— Думаешь?

— Уверена.

— Кстати, о женитьбе. — царская любовница переключилась на другую тему. — Вернее, о том, чтобы стать зарегистрированной любовницей…

Она недоговорила, ибо активировался ее умный браслет. Через несколько секунд, ответив собеседнику, она встала с лежака.

— Сегодня отдыхай! — велела Кристина. — И еще такой моментик…

Она на мгновение задумалась.

— Я желаю получить этот…инструмент. — Кристина взглядом указала на новый видеофон, который затем положила в карман халата. — С самым полным описанием его возможностей!

Сказав это, она направилась на выход. Однако, сделав несколько шагов, остановилась и обернулась ко мне через плечо…

— Не низводи наши отношения и свою верность до вопроса цены.

…после чего, явно торопясь, ушла.

Интересно, кто же это мог отвлечь ее оттого, чтобы прямо сейчас получить от меня информацию о столь желаемом? На ум приходит лишь один человек.

Встав с лежака, а затем скинув с себя халат, прошлепал в душ. После того как ополоснулся, с разбегу нырнул в бассейн.

Значит, какое-то время у меня еще есть. — вынырнув, подумал я.

Глава 132

«Сегодня отдыхать» мне не пришлось, ибо довольно поздним вечером, в тот момент, когда говорил по видеофону с Арсеньевым Андреем, моим теперь уже, вероятно, бывшим одноклассником, в дверь покоев постучали…

— Слушай, от меня тут чего-то хотят, я пока не могу больше говорить. — сказал собеседнику я. — Пока!

— Я-я пон-ня-ял! С-спассибо-о, что-о по-озвон-нила-а, а то-о я оче-ень во-олновался. — ответил он. — По-ока!

…и после того, как звонок был завершен…

— Войдите!

…я разрешил войти и сразу затем…

— Барышня Филатова, доброго вам вечера. Государь желает видеть вас. Немедленно. Форма одежды домашняя.

…в моих покоях объявилась весьма миленькая и столь же рыжеволосая, как Кайа, миниатюрная молодая женщина (кольцо на соответствующем пальце указывало на то, что она замужем), облаченная в форму фельдъегерской службы.

Государь все-таки здесь, а это значит,