Код Гагарина - Дмитрий Юрьевич Дубинин

– Куда?

– За письмом, куда же еще? Сейчас мы поедем к Полине – женщине, у которой есть второй комплект ключей от машины. И которой Эльвира уже позвонила, предупредив, что приду я. Письмо находится в машине под задним сиденьем.

– Эту машину уже распотрошили те самые налетчики, – заметил я. – Или сыщики.

– «Короллу» Павла – точно. Ее угнали в тот же день. Эльвире это уже сказали. Но Эльвира иногда ездила на «шевроле-ланосе», а он ей формально не принадлежит, и находится там, где этого никто не знает… Полина – это компаньонка Эльвиры, коммерческая директриса. Хозяйка машины – она. Только ее прав лишили.

– За что? – удивился я. – Неужели пьет?

– У нас за что угодно лишить могут, неужели не знаешь? Но думаю, что не за пьянку. За выезд на встречную через двойную сплошную, например – таких же случаев сколько угодно.

– Главное, чтоб до машины действительно никто не успел добраться, – заметил я.

…До «ланоса», который я однажды уже видел, злоумышленники действительно не добрались. Хозяйка автомобиля, то и дело передававшая Эльвире эту машину, дала Татьяне ключи от «шевроле» и от гаражного бокса, объяснив, как туда добраться. Разумеется, мы железно пообещали машиной не пользоваться и вернуть ключи не более чем через час.

По дороге Таня мне изложила мне еще некоторые подробности беседы. Я даже не знал – ругаться мне или смеяться. По ее словам, Эльвира натурально каялась в своих многочисленных грехах. Более всего, конечно, она была подавлена смертью Павла, которого, оказывается, тоже водила за нос – не сильно и нужен он был ей со своим раздутым чувством собственной значимости, особенно после того, как его вроде как вознамерились сделать руководителем очень высокого уровня. Стыдно ей было и за корыстные поползновения по отношению к Тане. Хотя как сказать – корыстные? Все, что делала Эльвира – было направлено исключительно на то, чтобы найти Геннадия и уговорить его вернуться к нормальной жизни. Эльвира его всегда любила и любит, что бы там ни говорила его матушка! Она, Эльвира, тянула свой бизнес, в то время как Геннадий ловил журавлей в небе за копейки, а то и вообще за бесплатно. Эльвира его всячески поддерживала, когда Геннадия выгнали из аспирантуры. Наконец, Эльвира (уже после развода!) сама выбила грант на археологические исследования, и что же? Геннадий бросил работу и уехал неизвестно куда, неизвестно с кем и неизвестно зачем. Почему развелись? А ты представляешь себе, как этот бородатый мальчик крепко держался за мамину юбку? И как мама ему ежедневно капала в уши ядом, что он сделал неправильный выбор? Дело доходило до того, что Вера Павловна (при живой-то жене) знакомила Гену с какими-то странными и очень некрасивыми девицами, такими же восторженными, как и он сам. Одно хорошо – они ему совсем не были нужны. Ему была нужна только наука, исследования, раскопки… И куда его завела эта страсть – неизвестно.

«…А ведь Павел – его однокурсник! Да, а ты не знала? Прости, что не сказала. Но этого я и не могла тебе сказать. За Павлом действительно стоит… стояла… крупная церковная организация. Кстати, он ведь каким-то образом договорился с антисектантским комитетом, чтобы его не трогали… Да, они не трогают те секты и конфессии, которые откупаются от преследований, ты разве об этом не слышала?.. А вот ваши американцы свалились как снег на голову. Все пикеты и выступления против них так или иначе подстрекались Павлом, в том числе и православный. Не веришь? Сходи в антисектанский центр, к господину Водопьянову – он много интересного может рассказать… Если захочет, конечно… Да и журналист Чаповалов, который хоть и написал много ерунды, свою статью тоже в том же комитете согласовывал. И Павел знал про это. Павел вообще многое делал и по моим просьбам, конечно. Будучи региональным руководителем, он имел возможность подключить волонтеров к поискам – об этом у нас уже давно шел разговор… Да, у меня есть небольшой бизнес – пара салонов красоты и доля в частной медицине – так что некоторые вещи мне по карману. Пришлось Павла как-то заинтересовать… И не только вообще, но и в частностях – ведь это он упросил меня (уж прости, если можешь!) украсть у вас письмо. Да, может быть, это кому-то покажется не очень красивым, но, повторяю, я все делала ради Гены… Все. Таня, ты ведь представляешь, на что мы способны ради мужиков, этих бесчувственных, толстокожих, самовлюбленных и эгоистичных козлов?.. Представляешь, наверное… Значит, понимаешь, о чем я…»

… Тут Татьяна перестала распространяться про откровения в этом ключе, и вернулась к теме американских миссионеров. Которые, по словам Эльвиры (так же, как и по словам Павла, которые я хорошо запомнил), на самом деле не евангелисты и вообще не христиане, а приверженцы темного и страшненького культа. Эльвира упомянула и Бафомета, и пентаграммы и прочие сатанинские штучки. А Таня, уже слегка растаявшая и развесившая ушки, подтвердила насчет ритуальных свечей, книги-перевертыша, а заодно выдала и про нашу находку в подполье. И про Артема, которого американцы взяли в оборот, причем с моей подачи.

Вот это мне совсем не понравилось. Я (может, излишне резко) высказал, что думаю о подобном разглашении информации. Но Таня напомнила, что Эльвира, как бы там дело ни обстояло, надолго выпала из активной жизни, кроме того, она все-таки нашла письмо, и мы можем его теперь забрать.

– Она его не «нашла», – проворчал я. – Она его стащила у нас ради Павла. Или ради своего беглого мужа, что в сущности, не так уж и важно. А теперь Павлу он больше не нужен, и можно возвращать его нам. Невелико благородство!

Таня не стала спорить, но насупилась… Знакомый конверт действительно был спрятан под задним диваном. Я засунул его под сиденье уже своей машины, мы вернули ключи Полине и поехали восвояси.

* * *

Дома мы без лишних споров принялись изучать содержимое конверта. Пусть хоть кто-то попробует меня упрекнуть! Из-за этого письма несколько человек уже поимело кучу неприятностей, двое вообще отправились на тот свет, и я считал, что просто обязан знать, что там такого смертельно опасного. Одна моя знакомая как-то сказала, что я не только жаден, но еще и любопытен не в меру. Возможно, она была права…

Кроме того, конверт уже носил на себе следы вскрытия, пусть даже достаточно аккуратного. Но заметного.