Первый инженер императора – I - Александр Вольт

Место было замечательным, а ландшафт подходящим как раз под водяную мельницу, поскольку глубина была достаточной для того, чтобы лопасти не бились о дно, а вода, стекающая с пригорка, как следует толкала колесо, придавая вращения валу и дальше на жернова.

Примитивный механизм, однако пользы от него будет поразительно много в нашем положении. Никто не запрещал нам помимо производства инструмента, деталей оружия и иных заявок еще и устроить собственную пекарню.

Я присел на большой камень у реки и принялся рассматривать местность. Шум воды и общая физическая усталость за день навалились разом, вызывая желание просто расслабиться и ничего не делать. Но я не мог себе этого позволить.

Раз уж за сегодня выполнили такой большой кусок задач, то стоило сделать и еще одну не мало важную.

Усевшись поудобнее, я закрыл глаза и стал просто дышать, прислушиваясь к собственному дыханию. Вдох-выдох. Вдох-выдох. Вода течет и плещется. Рыба выскакивает на поверхность, разбрасывая брызги в разные стороны, что красиво переливаются и отблескивают в свете садящегося солнца.

Я этого не вижу, но очень четко представляю картинку только по звукам. Мир вокруг стал тускнеть. Только бесконечный медитативный звук бегущей реки, что медленно с каждой секундой становился глуше и глуше. Я пытался увидеть, как говорил Скворцов. Узреть. Мой мир физики материален и осязаем. Я вижу его так, как могу, ведь мой мозг — это механизм, что расшифровывает информацию с датчиков — глаза, нос, уши, кожа.

Воображение меркло, уступая надвигающейся тишине.

Я должен узреть. Мне необходимо. Я обязан самому себе в первую очередь.

Белизна. Необъятная и бесконечная белизна. Она снова встретила меня с распростёртыми объятиями и абсолютной стерильностью. Ни запахов, ни звуков, ни ощущения температуры, ни чего-то стороннего.

Находясь в этой пустоте один, я смог отметить, что даже мысли звучат как-то слишком громко, будто я говорю их в слух в пустом театральном зале и они эхом отражаются в пространстве.

Узреть… как узреть то, чего здесь нет?

Я сделал несколько шагов в одну сторону, затем в другую; прошелся по кругу, попытался пробежаться. Но здесь не было ничего, кроме тишины и белой бесконечности.

Где-то чуть ниже грудной клетки в области солнечного сплетения зарождалось дискомфортное тянущее чувство, напоминающее злость. Воть только толку от него не было, поскольку здесь злобой не помочь.

Как мне добраться туда, где я был лишь единожды в собственном разуме? Как узреть то, чего нет?

Я невольно пошевелил ногой, отчего концентрация на мгновение нарушилась. Шум воды ворвался в сознание, сбивая меня с ног в этой пустоте. Я закусил губу, чтобы привести себя в чувства и оставаться сосредоточенным на основной мысли — зреть.

Лес. Широкая поляна, насыщенная зелеными травами всех сортов. Сочная буйная зелень, которую еще поискать в этом мире надо. Огромный левитирующий валун, усеянный рунными надписями… Я хочу тебя найти. Я хочу к тебе добраться. Мне надо к тебе добраться, черт подери, потому что это вопрос жизни и смерти.

Мой внутренний взор был направлен только на эту мысль. Дискомфорт в груди нарастал, словно железный ком, сводя дыхания.

Что мне сделать? Что сказать? Сим Салабим? Сим-Сим, откройся? Крекс-пекс-фекс? Невозможно попасть туда…

(я открыл глаза)

… где никогда не был!..

Что?

Перед моим лицом порхала цветастая бабочка махаон с желтовато-белыми крылышками, черными полосками и заостренными краями в виде хвостиков на задней части. Переведя взгляд, я чуть не сел на землю, потому что ноги подкосились.

Получилось?

Получилось!!!

Я попал на поляну! Я выполнил домашнее задание, значит все выйдет! Значит у меня получится обуздать магию и использовать ее в будущем для развития своих творений и механизмов!

Но… но как?

Я смотрел на огромный каменный валун, что до сих пор висел в точке неустойчивого равновесия, будто насмехаясь над всеми законами физики. Я смотрел на него. Он смотрел на меня и, клянусь всеми известными и неизвестными формами жизни и сущностями, его руны мерцали мягким синеватым светом.

В прошлый раз эта глыба просто висела в воздухе, но сейчас она явно подавала мне знаки.

Аккуратно ступая, я двинулся навстречу к руне, что мирно парила посреди лесной поляны, окруженной кронами высоких деревьев. Шаг за шагом. Сердцебиение ускорилось, стуча с каждым метром все быстрее, заполняя ударами набатов уши.

Мир вокруг продолжал молчать. Здесь были только я и древняя руна. Чем ближе я становился — тем ярче и сильнее мерцали ее письмена. Сколько их там? Вижу одну, две, три… пять… не счесть. Слишком замысловатые повторения, слишком плотное наслоение «строчек» одну на другую.

Я подошел к валуну на расстоянии вытянутой руки. Энергия буквально пульсировала от него и теперь я мог полноценно почувствовать то, о чем говорил Скворцов. Ощущение магии. Ее присутствие. Словно плотный слой воды, в который нужно погрузиться.

Вытянув руку перед собой, я потянулся к глыбе. Энергия вокруг нее была густой, и я действительно ощутил сопротивление, будто сунул кисть во что-то напоминающее кисель.

Руна содрогнулась. Сначала я не поверил своим глазам и слегка отдернул руку. Но это было так. Огромный валун сдвинулся с места и стал медленно вращаться вокруг своей оси. Я наблюдал за ним несколько мгновений, не зная что делать, но острое желание прикоснуться к этому камню было сильнее.

Только сейчас я понял, что это было за давящее чувство под грудной клеткой. Необходимость. Воля. Она требовала. Это состояние крайней важности, когда я буквально «либо пан, либо пропал». Такого уровня концентрации, кажется, я не достигал никогда в жизни.

Я снова подал руку вперед, протискиваясь через плотный слой магического кокона, охранявшего камень. И чем ближе я подавал все предплечье к валуну — тем сильнее становилось сопротивление. Мягкое покалывание на кончиках пальцев, словно кусало морозом, медленно стало расползаться дальше по руке, но отступать я был не намерен.

Миллиметр. Еще один. Покалывание добралось уже до локтевого сустава. Я подавался всем телом вперед, чтобы дотянуться к сияющему камню, который медленно вращался, будто издеваясь надо мной. Он словно говорил: «ты не сможешь. У тебя нет сил прикоснуться ко мне».

Понятно, что это все было фантазией разбушевавшегося воображения, но… почему я не могу просто потрогать шершавую поверхность булыжника? Что меня отторгает?

Я подал руку еще сильнее, отчего холодное колющее чувство добралось до плеча и отдало в шею. Валун стал вращаться еще быстрее, словно вырабатывая больше энергии, дабы защититься от меня. Я сжал зубы до скрежета, потому что