Месть человеческая – Том I. - Алексей Фокович Фоков

Я клянусь, что раз и на вечность запрещу торговать людьми, а рабовладельцев отправлю служить на флот с имплантом в мозгу, пусть они подонки, на себе почувствуют, как быть рабом!

Я прикажу, где стоит этот мерзкий рынок, вырыть котлован и заполнить водой реки, чтоб от этого проклятого места и земли не осталось…

Отставил кружку в сторону, не стоит искать совершенство. Слишком долго сидим в этом мерзком месте. Мы с Серым переглянулись без слов и разом всё поняли, в ответ на незаданный вопрос согласно кивнули друг другу.

Кланычь махнул рукой, но это уже предназначалась девчонкам, рабыни не стали корчить из себя принцесс, и через несколько минут подошли к нам в сопровождении отцов, уже одетые в летние платьица, но, как ни странно, босиком.

После непродолжительного торга двух девушек оценили в 25 тысяч кредитов каждая, они обе увы, не девственницы, им уже 24 года, и стоили в общем, недорого. Отцы настояли, чтобы договор на покупку составили без права на перепродажу, только для личного пользования, исключая перепродажу в другие руки, кроме как с разрешения родных.

Для иноземцев в отличие от местных, предусмотрен, особый пункт контракта – «Возврат при уходе». Мы вольные люди, к Претории не привязаны, сегодня здесь завтра на Терре, с собой их не забрать, так пусть девчонки вернутся в семью, чем попадут непонятно кому.

Заметно, по повеселевшим мордашкам, что девчонки тихо радуются счастью. Они не попадут к фермерам на сельхозработы, и даже в бордель проститутками. Мысленно прикидывают, что мужчины в расцвете лет составят им прекрасную партию, не слишком старые, не окольцованные, главное — убедить иномирцев, что между рабыней и женой не пропасть, а маленькая канавка, и суметь её преодолеть через постель.

В непритязательного вида киоске в глубине парка, скрытого за кустами, чиновник с унылым видом распечатал контракты, с профессиональным равнодушием прочёл их вслух, из чего я понял, что мою рабыню зовут Инга, а Серому попала в руки Кристина, как вершина бюрократического цинизма, после чтения контракта чинуша спросил отцов девочек, понимают ли они, что их дочери передаются нам, и согласны ли отцы с этим, те просто и без эмоционально подтвердили решение продать детей, мы заплатили им оговорённую суму, всю полностью, переведя каждому до последнего кредита в присутствии чиновника, как свидетеля, оплатили пошлину на регистрацию, все подписались, девчонки как лишённые права на собственное имя и подпись, вместо автографа приложили испачканный в чернилах большой палец, после чего чиновник проткнул им мизинец иголкой, и капнул на квадратик, снизу договора кровью, благочинный клерк спросил нас, будем ли мы клеймить новоприобретённую собственность, получив отказ, откровенно обрадовался, сообщив, что печь сегодня не разжигал, и что пришлось бы ждать, на девичьих шеях защёлкнулся тонкий бронзовый обруч, отделяющий свободного от раба, мы получили бумаги, и чиновник, закончив многотрудные хлопоты, сел на рабочее место и продолжил чтение отложенной газеты.

Отцы не стали длить прощание, просто развернулись и ни слова не говоря, ушли по парковой дорожке. Новообретённые рабыни остались с нами, пытаясь понять, какой билет они вытянули.

Во всём этом торгашестве на родной крови меня поразило только одно:

Равнодушие кого продают, и кто продаёт.

Интерлюдия 3. Менталистика.

Интерлюдия 3.

Менталистика.

Обор. Обычный городок моего мира.

— Ладно, Тит — это всё ерунда, надо начинать с тренировки на кошках. — закончил лекцию Рыцарь.

Я удивился, животные не взаимодействуют с менталистикой.

— И кошкой буду я! Мяу! — громко мяукнула Агни.

Она поудобнее устроилась на скамейке, положив голову на колени Квинту, сжав кулачки, как это делают девочки в Аниме.

— Мяю, мяу, мур, мур. Прикажи поцеловать в зад. Мур. — откровенно издевалась девка.

— Да не ведись ты на неё, она подначивает тебя, попробуй заставить её замолчать, справься хоть с этим. — Марк то ли издевался, то ли напутствовал меня.

Я встал перед ней, вперил взгляд в её озорные глаза.

Васильковые озёра. Бездонные. Завораживающие. Понятно, почему Марк утонул в них.

— Агнес! Прекрати, пожалуйста! — сказал я твёрдым голосом.

— Мяу. Мяу. Мур-Мур. — девчонка не прекратила, только ухмылялась в перерывах между мяуканьем.

Обычно на служанках твёрдый тон и суровый взгляд срабатывал безотказно.

— Заткнись, Агнес! Немедленно! Приказываю! Хватит мяукать! Пожалуйста!

Мои крики только раззадорили девчонку, и она вдобавок стала ещё лизать кулачки, как это делают кошки.

— Мяю, мяу. Мяю, мяу. Мяю, мяу.

Мало ей лежать на скамейке, извернувшись, села на колени, прижав по-кошачьи кулачки к груди, только громче мяукает. Вот и весь эффект приказов.

Мне стало страшно.

Дар не проявился!

Мама ошиблась я Бездарь!

Я Раскланеный!

Пацаны, не спеша, встали за мной.

— Снимай рубашку! — сказали сзади.

Распутал узел, галстук в цветах моего колледжа проскользнул шёлковой змеёй за спину.

Чья-то рука твёрдо взяла за шиворот, я вынул запонки с гербами семьи, путаясь в пуговицах, расстегнулся, батистовая рубашка с вышитой геральдикой Ветви сползла с плеч.

Я остался только в штанах, и в отчаянии, заполонившем душу.

— Мяу, мяу, мяу, мяу… — глумливо мяукала Злюка.

— Приказывай, но не называй имён и никаких вежливостей. — Марк положил мне руку на плечо, стоя на шаг сзади.

— Давай, как объяснял — это уже Квинту.

Рука Сержанта легла на левое плечо.

— Начали!

Девчонка смеётся мне в глаза, у меня нет над ней власти, только обида и разочарование в себе.

— Приказывай, приказывай, приказывай! — монотонно бубнит Марк.

— Приказывай, приказывай, приказывай! — в терцию ему вторит Квинт.

— Мяу, мяу, мяу, мяу…

— Молчи! Заткнись! Перестань! — твержу я.

Злоба напополам с неуверенностью.

Сильные руки сжимают мне плечи.

— Приказыва-ай… Приказыва-ай… Приказыва-ай…

— Приказыва-ай… Приказыва-ай… Приказыва-ай…

Нараспев тянут наши…

— Мяу, мяу, мяу, мяу…

Я кричу, топаю ногами!

Ору на девку!

Меня сжали с двух сторон…

Не вырваться…

— Мяу, мяу, мяу, мяу…

— Прика-а-азыва-ай… Прика-а-азыва-ай… Прика-а-азыва-ай…

— Прика-а-азыва-ай… Прика-а-азыва-ай… Прика-а-азыва-ай…

— Сука! Заткнись! Заткнись! Блядь! Дура! Шлюха! Сдохни!

Волна гнева накатывает…

Первородного…

Смывает всё с души…

— Мяу, мяу, мяу, мяу…

Сжимают с боков.

Нет воздуха.

Нет ничего.

Только гнев.

— Зааткниииись… Твааарь…