Кредо инквизитора II - Алексей Михайлович Рутенбург

было недолго, аккуратно поставила доверху налитую кружку пенного передо мной и улыбнулась. Меня что-то сильно укололо внутри, когда я увидел её глаза, смотрящие прямо в мои. Голубые, чистые, завораживающие, ещё и сияющая, искренняя улыбка – и я, как говорится, «поплыл». От шока, от неожиданности даже не понял, как улыбнулся ей в ответ.

Народ потихоньку разбежался, и у стойки остался один я. В полном одиночестве, хотя не стоит забывать про милую девушку, протирающую стаканы, и музыкальное сопровождение на заднем плане. Девушка была хороша собой: длинные русые завивающиеся волосы, и что? Она явно строит мне глазки, честно говорю, хоть за язык ловите, увидели бы – сами всё поняли. Я как дурак хмыкнул и закурил очередную сигарету. И курить, вроде, не хотелось, но я явно чувствовал, что она меня смущает, и не знал, что делать. Прокручивал в голове только одну мысль, чтобы как-то отвлечься: «нельзя связывать себя отношениями, в моём-то положении», а хочется. Затянул дым, легко его выпустил, смотрел на стакан, но потом невольно всё равно поднял взгляд на неё и про себя засмеялся, показав ей только еле видимую улыбку. Смешно стало от того, в какую глупую ситуацию попал. Отвернулся и стал быстро искать объект, на котором можно было бы сконцентрировать своё внимание. Не найдя подходящего, вернулся в прежнее положение. Девушка была прямо напротив меня, нас разделяла лишь барная стойка. Какие глаза… В них было бы приятно утонуть и забыться.

– Я заканчиваю в десять. Может, сходим куда-нибудь? – Она покраснела и опустила глаза. Казалось, что она владеет ситуацией, но нет. Забавно вышло: она подошла ко мне, пока я этого не видел, выждала, когда я повернусь и, осмелившись, набравшись сил, а девушкам это делать ничуть не легче, чем молодым людям, выдавила из себя слова, которые ей так хотелось сказать. Прекрасно спланированная атака, чёткий расчёт, продуманный план приведён в исполнение, но после всего она не смогла совладать с распирающими её эмоциями и, улыбнувшись, покраснев, быстро убрала печальный и напуганный взгляд вниз.

– Я бы с удовольствием, но моя работа не позволит мне провести с вами этот прекрасный вечер, – ответил я и почувствовал лёгкое жжение внутри грудной клетки. Ведь хочется…, чёрт побери, хочется. Я бы с удовольствием встретился с тобой, мы бы куда-нибудь пошли, выпили бы, мне хотелось согласиться, но я не мог. Этот мир принадлежит таким, как ты, а я совершенно другой, пусть и открылось всё это для меня относительно недавно…

Я поджал с досады губы и отвернулся. Бармен отошла, у неё был очередной заказ. Во мне разверзлась пустота. Сегодняшнее случайное приключение окончилось, так и не успев начаться…

– Вот мой телефон, – девушка протянула мне бумажку с цифрами. Такой финт сильно меня удивил, она не обиделась, нет…, проявила упорство. Зачем? В душе я сильно обрадовался…, но она ждала ответ, а я не мог ответить ей так, как она хотела…

– Я позвоню, – улыбнулся я и подмигнул ей левым глазом. Она засмущалась ещё больше. Хочется потом позвонить, но нельзя…, нельзя! Это слишком опасно.

Меня хлопнули по плечу…

***

Я открыл глаза и увидел, как меня трясёт Генри.

– Вставай, валенок! Пора вставать, – Володя, наконец, отпустил меня, видя, что я пришёл в чувство, и ушёл к себе.

Снова мне приснилась наша первая встреча с Дашей. Боже, как же всё достало. Сколько времени прошло, долго я всё-таки буду проклинать себя за то, что не уберёг её, а теперь ещё и Котёнка потерял. Я закрыл лицо ладонями и тяжело вздохнул. Посидев так пару минут, убрал руки и открыл глаза. Меня сковал шок: на моей кровати, совсем рядом со мной, сидела она… на ней была моя чёрная рубашка с длинным рукавом, она любила в ней ходить по квартире, когда оставалась у меня. В моём скромном жилище ведь не было женской одежды, вот она и надевала мои шмотки, а я и не был против. Один чёрт не сильно любил рубашки, а она в моей одежде смотрелась очень красиво.

Растрёпанные, разбросанные во все стороны русые волосы, никакого макияжа – она не сильно любила его, но порой все-таки накладывала штукатурку на лицо. Такое ощущение было, что она только что проснулась вместе со мной. Сидит, зевает, строит мне рожицы, улыбается, а я сижу, открыв рот, и смотрю на неё.

– Милая, сегодня твой приход не сопровождается приступом боли в сердце, – весёлое привидение мотало в стороны головой и дурачилось. Я поднял свою руку и начал медленно тянуться к ней. Даша скорчила гримасу, будто я какой-то палкой собираюсь в неё ткнуть, и подалась в сторону от меня.

– Зачем ты пришла? Увидеть меня? – Слеза выступила и потекла по моей правой щеке, у девушки пропала улыбка, и она медленно покачала головой, голубые глаза смотрели на меня, она подалась вперёд и своим взглядом словно умоляла меня что-то понять.

– Ты хочешь мне что-то сказать? – Я был похож на сумасшедшего, но увидев в жизни столько чертовщины, я был готов верить во что угодно. И, к моему удивлению, у неё загорелись глаза. Я понял, что мыслю в правильном направлении, хоть это и звучит нелепо. Всё это похоже на детскую игру, когда нужно угадать слово, которое показывает ведущий, а он, в свою очередь, не может издавать каких-либо звуков, только жестами объясняет игрокам загаданное ему слово.

– Ты из-за девушки? – Наивно предположил я, и привидение поникло, не то, чтобы расстроилось, а скорее понимало, что это последнее дело – пытаться со мной контактировать без слов. В её глазах я отчётливо прочитал «дурак». А что я должен думать? Она улыбнулась, смотря в мои глаза, слегка наклонив голову набок. Потом Даша подняла свою руку ладонью ко мне и направила её в сторону моей руки, которую я пытался потянуть к ней парой минут ранее.

Наши ладони соединились, но я ничего не чувствовал. Мы смотрели друг другу в глаза. Я одну за другой терял медленно сбегавшие из глаз слёзы. Тишина, спокойствие, пустота…

– Макс! – Крикнул Шрифт, и я машинально дёрнул голову в сторону. – Ну, ты идёшь?

– Иду! – Громко и агрессивно ответил я.

А Даша… Даша исчезла.

***

Под голос Вилле Вало, звучавший в моих наушниках, я вышел во двор на тренировку. Скажу вам так: если вчера во мне кипела ненависть от того, что я ничего не мог изменить, то сегодня я был пуст, разбит, смят и выкинут. Песня способствовала убийству во мне какого-либо настроения. Ничего не хотелось.