Кредо инквизитора II - Алексей Михайлович Рутенбург

Константина и Елены перед смертельно опасным рейдом мне ставят ирокез. Полный восторг, вот только его-то мне и не хватало. Хотя через пять минут я понял, зачем Володя это предложил: инквизиторы хоть на мгновение забыли о том, что нам предстояло. Все смеялись и не думали о том, сколько нас не вернётся сегодня домой. Смех был самым лучшим лекарством от страха и отлично разряжал обстановку, даже Грегори, не стесняясь, заливался в хохоте. Как же не стыдно в святом месте ставить ирокез, да ещё и так шуметь. Надеюсь, сюрпризы кончились, и дальше будет только всё, что касается нашего задания.

Через десять минут в две руки Рене и Шрифт наколдовали мне на голове чертовщину под названием ирокез, виски они мне не выбривали, поэтому смотрелось не очень, хотя мне понравилось. Я достал из пояса нож и протянул Володе.

– Зачем? – Удивился он.

– Либо вскройся, либо виски срежь, – сказал я.

– Это ж больно, – поморщился он.

– Это нормально, – проговорил я.

Повинуясь моему желанию, Генри срезал мне волосы, косо, криво, но на висках волос стало значительно меньше.

– Отлично, – вынес я вердикт.

– Это ты называешь отлично? – Ужаснулся Шрифт.

– На ушах растительности нет – и чудно, а как с рейда приду, Рене мне под машинку виски подравняет, – пояснил я. – Или ты.

– Стимул вернутся? – Улыбнулся Генри.

– А то, нельзя ж в таком виде помирать. Там, в раю, надо мной все смеяться будут, – улыбнулся я.

– За наши подвиги на земле, не удивлюсь, если в рай нам дорога закрыта, – у Шрифта пропала улыбка, и он погрустнел.

– Сегодня мы этого не узнаем, брат, – сказал я.

Все готовы. Пора идти…

***

Мы медленно продвигались вглубь закрытой территории. Разрушенные дома, догорающие машины, поваленные деревья, на асфальте кровь и изувеченные тела бойцов в силовой броне. У них не было ни единого шанса выжить…

Оружие наготове, смотреть в оба. Тяжёлое, медленное дыхание. Напряжение повисло в воздухе над нами. В любой момент возможен удар. Все мысли в сторону. Мы готовы. Оглушительная сирена разнеслась у нас над головами. Инквизиторы вздрогнули от страха, но из боевого строя не выбились.

– Что это? – Спросила Рене, задрав голову вверх.

– Сирена ужаса, ядерная тревога, воздушная тревога. Музыка, заставляющая сердца остановится, – тихо пояснил Володя.

– А почему она здесь? – Удивилась девушка.

– Черти балуются, – улыбнулся я. – Мы почти пришли, – улыбка пропала. Я продолжил внимательно следить за своим сектором.

Продвинулись дальше. С неба что-то начало медленно падать на нас. Белые хлопья не понятно чего, вряд ли снега, на дворе ведь, вроде, май месяц. Мы остановились, и Шрифт, вытянув ладонь, поймал осадок, падающий с небес, растёр в руках, поднёс к носу, потом решился попробовать на язык и тут же сплюнул, подняв на меня недоумевающий взгляд.

– Что? – Спросил я, смотря на коллегу.

– Это снег, – ошарашенно произнёс он.

Рене закрыла глаза и улыбнулась, хлопья снега, попадая на её лицо, тут же таяли, и капли чистой воды, от которых исходил холод, бежали по щекам. Она радовалась этой аномалии, непонятное чувство захватило её сознание, и ей захотелось летать. Она свободно дышала, сполна наполняя лёгкие воздухом и знала, что её никто не посмеет тронуть, никто не нападёт, пока мы рядом. Смешной человечек. Сейчас она не видела кровь и мёртвые тела. Сейчас она просто наслаждалась жизнью, стоя на месте, ощущая ледяное прикосновение каждой снежинки, и улыбалась. Но, увы. Полёты приходится покидать и возвращаться в дикую реальность. Громкий омерзительный протяжный утробный рёв раздался, заглушая воющую сирену над нашими головами.

Температура совсем понизилась, мы подходим к эпицентру. Что-то из самой глубины поднялось к самому горлу. Снег и холод не скрывал пылающего смертельным огнём настроения этого жуткого места, а ведь ещё только вчера это была обычная улица, где днём гуляли детишки. Одна ночь всё изменила. Сколько людей погибло…

В лицо подул поток холодного ветра, после чего стало ощутимо холодно. Не удивлюсь, если сейчас разгуляется метель и снегопад. Интересно, какая тварь задействовала так много энергии, чтобы впечатлить нас? У неё это превосходно получалось, как получается удивить зрителей у виртуозно играющего пианиста. Это твоя игра. Ну, что ж…, мы можем себе позволить взглянуть на твою партитуру, даже если не получим твоего личного разрешения. Мы его имеем с рождения; играй пока, тварь…

Молодые инквизиторы занервничали, засуетились. Из-за снега, взявшегося из ниоткуда, видимость подходила к нулевой. Невооруженным глазом видно было метра на три. Фонаря у меня, к сожалению, с собой не было, поэтому приходилось щуриться, чтобы как-то сосредоточить внимание на том, что, возможно, уже ожидает нас впереди. Поскользнулся – во что-то влетела моя нога – да, кроме того, чтобы смотреть вперёд, нужно ещё и под ноги успевать глядеть. Я умудрился наступить на обезглавленный труп обнажённой девушки. Прости, дорогая, честно, не хотел, прости. Что за чертовщина здесь творится? Господи, как же тяжело всё это воспринимать…, а сигнал тревоги не умолкал и значительно резал своим завыванием чувствительные барабанные перепонки. Что-то изменилось. Где? В воздухе. Я почувствовал запах копчёности и резко вскинул руку вверх.

– Стоп! Стоп! – Сказал я. Хоть и на русском, но все меня поняли. Меня очень сильно дёрнул этот запашок, очень он мне говорил о том, что всё начинается, и я знаю, кто является лакеем в этом кошмаре. – Фонарь есть? Шрифт, переведи им! – Нетерпеливо попросил я. Генри начал тихо говорить на французском.

Грегори достал фонарь, вышел в первую линию атаки, поменявшись местами со Шрифтом, и протянул его мне. Я быстро включил и, не задумываясь, направил перед собой. Инквизиторы и Рене смотрели вдаль, куда убегал разрезающий туман луч света, не отрываясь. Перед нами метрах в двадцати, может быть, больше, насколько брал фонарь, стояло оно. Ну, здравствуй, сволочь, давно я тебя не видел и подобных тебе. Наконец, запах дошёл и до остальных, но они уже и так поняли, почему я остановил наше продвижение. Стоит отдать должное, что с моим мнением иностранные друзья считаются, и беспрекословно выполняют мои приказы. Я не мог взять на себя полноправное лидерство из-за преграды в виде языкового барьера, но всё-таки на душе было приятно, что меня считают далеко не последним бойцом в нашей совместной прогулке.

Чёрный силуэт с рванными тлеющими крыльями за спиной, с мечом в руках, ужасно огромного роста. Бес, мой старый приятель, правда, теперь я могу дать тебе отпор. Причём с тобой, псина, я справлюсь даже в одиночку. Бесы по сути самое слабое, что мы могли, судя по описаниям, сегодня встретить,