КОМ-8 (Казачий Особый Механизированный, часть 8) - Ольга Войлошникова

— Поразительно! — воскликнул Петя. — Этот зал достоин любого, самого пышного императорского дворца!

Представьте себе самый роскошный зал для приёмов, какой вы только можете, со всеми этими колоннами, потолочными украшениями, резьбой и статуями — здесь было богаче раз в десять. Или в сто. У меня не сильно богатый опыт гуляния по дворцам, но это перехлёстывало всё, что я когда-либо видел или мог бы вообразить. И конечно, всё было рубиновое. От Дханука исходил довольно яркий свет, и все предметы отблёскивали и переливались красно-малиновым.

Первые минуты мы ходили по залу просто как зачарованные, беспрерывно восклицая что-то вроде: «Смотри-смотри! Как живые!» или «Идите сюда! Вот это тонкая резьба, никогда такой не видел!»

Потом я вспомнил, зачем мы, собственно, сюда заявились, и толкнул в бок Витгенштейна, а тот уже потянул за рукав Ивана. Вроде как продолжая осматривать зал, мы остановились, отгородившись от Дханука и Малины огромной резной чашей, похожей на фонтан. Без воды, естественно.

— И как ты собираешься ему помочь? — еле слышно спросил Петя.

Иван тоже понизил голос:

— Вы помните инков?

— Кого?..

— Инков! — прошипел Иван. — Ну, ту их претензию, что они какую-то аномалию для себя присмотрели, а после нашего рейда её не стало.

— В Сирии было дело, — пояснил я для Петра.

— Так ты что, — вытаращил он глаза на Ивана, — правда её выпил? И каким образом?

— Да понятия не имею я! — ответил он уже нормальным голосом. Надоело ему, видать, шипеть. — Я про это и не думал вовсе. Да и не верил я, что выпил что-то там. Это вообще только в Южной Америке и практикуется, никто больше такое не делает. Знаете же, у них магическая школа… специфическая.

— С отягощённой наследственностью, я бы сказал, — неодобрительно оценил инкскую традицию Витгенштейн. — За каким лядом надо придерживаться древних ритуалов, если академическая магия так далеко шагнула вперёд?

Про инков я слышал только в общих чертах, потому уточнил:

— Они ж, вроде, какие-то жертвы приносили?

— Не «приносили», а до сих пор приносят! — сердито сказал Иван. — И не какие-то, а вполне себе человеческие. Я доклад почитал тогда. Для того, чтоб аномалию выпить, они планировали не меньше десятка человек умертвить! Что? — спросил он Петю, который смотрел на него с великим подозрением.

— Доклады, говоришь, читал? А самог о тебя обследовали?

— Ха! Ещё бы! Я ж магом всю жизнь был средненьким. Но после тех претензий меня чуть не наизнанку вывернули. Действительно, сказали, внутренний манонакопитель переполнен. Только вот, парадокс, сила производимых заклинаний не выросла ни на кроху! Так всё в виде стихийных эманаций рассеивается…

Витгенштейн ещё сильнее прищурился и ткнул друга в грудь пальцем:

— Так вот почему вокруг тебя постоянно такая дичь творится! Эманации он рассеивает! Дело не в Коршуне. Дело в тебе! Ходячая аномалия!

— Но-но-но! — Иван отступил и поёжился. — Вокруг Коршуна дичь и до знакомства со мной творилась, ты его послужной список почитай!

— Ха! — с видом совершённого открытия воскликнул Витгенштейн. — да вы как два мощных магнита с одинаковым зарядом! А мы меж вами колдыбаемся!

— Это что ещё за словечко? — удивился великий князюшко.

— А вот словечко. Услышал от дедо́в недавно. Очень здорово наше всеобщее состояние описывает, хоть мальчишник свой вспомни.

— Мальчишник был хорош, — расплылся Иван. — И вообще, я недавно повторно проверялся. Сказали: от той аномалии и следа не осталось, всё вернулось к прежним досирийским показаниям.

— Да погодите вы! — осадил их я. — Рассвет скоро! И ты, Петя, Сокола не тирань. Пусть вспоминает лучше, как он в Сирии аномалию выпил!

— Да! — спохватился Петя. — Вспоминай!

— Как⁈ — Сокол схватил себя за волосы. — Я ж понятия про эту аномалию не имел! Как вспомнить, чего не знаешь⁈

— Тогда просто вспоминай по порядку, что делал, — резонно заметил я.

— Слу-у-ушайте! — с видом поразившего его открытия вытаращил глаза Витгенштейн.

— Что? — спросили мы хором.

— Возвращаясь к ритуалам инков. Они волокли с собой людей, которых должны были умертвить, после чего совершить какие-то действия…

— Ну-ну? — подбодрил Иван.

— Что «ну»? Ты участвовал в рейде, в котором с той стороны явно были погибшие, соображаешь? — он едва за грудки хлопающего глазами Сокола не схватил. — Ты фактически был в группе людей, которые кого-то убили. Так?

— А ведь верно, — растерянно пробормотал Иван. — Но мы ж не жертву…

— Мирозданию без разницы! А потом вы случайно совершили какие-то действия, в результате которых ты реально выпил аномалию! Вспоминай! Просто вспоминай, что вы делали.

— Что мы делали, что мы делали… — забормотал Иван. — Убедились, что зачистка завершена, вылезли, ходили там. Там, знаете, старинные каменюки огромные стоят. Совсем древние. Как это… Мегалиты? Со всякими зверюшками и человечками нарисованными. Кру́гом выстроены. Вот мы вокруг и походили. Интересно, как в музее же! А на одном камне не рисунки, а ладонями всё обляпано. Рыжие такие отпечатки, Сашка сказал — охра. И мы… Да мы как пьяные от радости были! Решили свои «автографы» тоже оставить. Там ещё рядом шагоход валялся странной модели. Масло у него было непривычного оттенка — красное почти, целая лужа натекла. Вот мы в этом масле руки обмочили да на той каменюке следов наляпали.

— Вот! — вскинул палец Петя. — А поверженный шагоход — тоже в какой-то мере жертва. И масло вместо крови.

— Так я не один там был! — возопил Иван.

— Значит, остальным не дано.

— Даже если он неправ, Вань, — сказал я, — других версий нет. Давай, ищем тут центр и ляпаешь на него свой отпечаток.

— Не выйдет, — сложил руки на груди Сокол.

— Почему? — спросили мы с Петей хором.

— А жертвы? Свежие жертвы нужны. Сегодня я точно никого не убивал.

— Да ядрёна колупайка!

Петя кусал губы.

— Есть вариант.

— Вас убивать не буду! — возмутился Иван.

— Да погоди! На самом деле убивать вовсе не обязательно — я так считаю. Достаточно немного крови, — он достал из кармана складной ножичек. — Вот. Полоснёшь по пальцу мне и Илюхе.

— Плохое