Красно-белый. Том 5 - Владислав Викторович Порошин

– Ааааааа! – вдруг донёсся крик болельщиков, когда сознание резко вернулось.

– Никон, ты как? – испугано, спросил Ринат Дасаев, склонившись над моим распластанным телом.

– Где мяч? – пролепетал я, схватившись одной рукой за голову.

– Улетел, ту-ту, – загоготал Дасаев. – Победа, Володя. Мы победилиии! – заорал он, подняв руки вверх.

«Что ж у нас все победы-то через одно место?» – проворчал я, еле поднявшись на ноги. А на поле к этому времени творилось черт-те что. Горячие болельщики тбилисского «Динамо» повыскакивали со своих мест, прорвали хлипкое милицейское отцепление и огромной толпой высыпали на поле. Кто-то из них пел, кто-то танцевал лезгинку, кто-то пожимал руки и обнимал как игроков нашей сборной, так и сборной ФРГ. Кстати, не сказал бы, что немцы как-то сильно расстроились. Так как для них это была обычная товарищеская игра в рамках подготовки к ещё двум матчам европейского отборочного турнира. Это я провёл матч жизни, это моя судьба зависела от результата сегодняшней встречи. И вдруг из толпы выбежал Карл-Хайнц Румменигге.

– Гуд гейм, – сказал он, пожав мою руку.

– Гуд гейм, – кивнул я, похлопав легенду мирового футбола по плечу, прежде чем он исчез обратно в толпе.

– Володя, давай за победу! – загудел Юрий Гаврилов, которому уже кто-то подарил кувшин вина.

– Давай по глоточку, – устало улыбнулся я, ещё не до конца осознавая, какое больше дело мы все вместе сделали.

***

На следующее утро я очнулся в кровати номера гостиницы «Иверия», который снимала моя подруга манекенщица из ГУМа Милана. О том, как проходили торжества по поводу знаменательной победы над сборной ФРГ со счётом 3:2, я помнил урывками и очень смутно. Ибо вино полилось рекой ещё в раздевалке тбилисского стадиона.

В моей памяти отлично запечатлелось, как к нам зашёл первый секретарь ЦК КПСС Грузии Эдуард Шеварднадзе, с которым я и мои товарищи осушили по бокалу. Затем всю сборную СССР повезли в ресторан гостиницы «Иверия». Там мы ели, пили, танцевали и, конечно же, пели со сцены под аккомпанемент каких-то музыкантов. По крайней мере, песню «С днём рожденья, родная» я исполнил раз пять. И если бы не моя красавица Милана, то местные барышни разорвали бы меня на несколько частей. А вот что я вчера наговорил и наобещал, этого моя память не сохранила.

– Мила, – шепнул я подруге, которая своим красивым обнажённым телом прижималась к моей груди, – твой номер ещё прослушивается?

– Что? – еле-еле разлепила один глаз манекенщица. – Номер? Какой номер? Аааа, мы же всё ещё в Тбилиси, – коснулась она ладонью своей головы. – Уехали твои милиционеры. Улетели вечерним рейсом.

«Они-то улетели, но вместо них могли остаться грузинские коллеги, – подумал я, вылезая из-под одеяла. – А с другой стороны, после победы над сильнейшей командой Европы, меня сейчас трогать до конца следующего 1980 года нельзя. Я свою годовую прописку в «Спартаке» выстрадал, когда поймал на лицо футбольный мяч».

Я проследовал в ванную комнату и внимательно осмотрел свою покарябанную физиономию. «Хорош, нечего сказать, – усмехнулся я. – На болгарском курорте от меня будет шарахаться весь слабый пол, принимая за законченного алкаша. Зато мужики во мне сразу признают свою родственную душу. Только вот до Нового года я в завязке. Хватит праздновать. Здоровье и футбольное долголетие дороже».

– Володь, а я так и не поняла, ты завтра улетаешь в Ростов или в Болгарию? – вдруг из комнаты спросила манекенщица.

– Так я что, вчера растрепал про «Золотые пески»? – опешил я, выглянув из ванной.

– Если не считать того, что ты об этом несколько раз крикнул со сцены, то нет, ты был нем как рыба, – захихикала моя подруга.

– Вот что с человеком делает хитрое грузинское красное вино, в которое добавляют сахар, – проворчал я и, улыбнувшись, громко добавил, – да, завтра лечу в Болгарию. Но теперь этот факт прятать и скрывать не имеет смысла. Так как после вчерашней игры я - законный игрок «Спартака» вплоть до конца следующего сезона.

– А что будет потом? – грустно улыбнулась Милана.

– Потом может быть всё, что угодно, – пожал я плечами. – Будущее, моя дорогая, полностью зависит от нас и от «его величества случая». И хоть в спорте говорят, что везёт сильнейшим. Я просто уверен, что иногда может повезти и не самому сильному, и не самому умному, и не самому достойному.

Глава 15

В субботу 24 ноября я уныло смотрел на центральную улицу города Ростова-на-Дону, которая до революции называлась не то Садовая, не то Большая Садовая, а теперь носила стандартное советское название имени Фридриха Энгельса. За окном ресторана гостиницы «Московская» накрапывал дождь, и медленно проползали троллейбусы и немногочисленные автомобили. Кстати, ни в «Труде», ни в «Комсомолке» и ни в каких других изданиях тот факт, что по числу автомобилей на тысячу человек СССР уступал всем странам Западной Европы, Японии, ГДР, Чехословакии и даже Болгарии не упоминался. Почему вторая экономика мира, если верить статистике, не могла догнать и перегнать по количеству автомобилей на душу населения нищую Болгарию, ответ прост - руки у правительства не доходили до автопрома. Советская промышленность в поте лица клепала пушки, снаряды, танки, патроны и пулемёты.

«Эх, Болгария, жемчужина у Чёрного моря», – тяжело вздохнул я, так как моя поездка на курорт «Золотые пески» в срочном порядке отменилась. Как я и предполагал после победы над сборной ФРГ, тучи над моей буйной головушкой развеялись. К моему вопросу всё же подключился первый секретарь Московского горкома, Виктор Гришин. Как только прозвучал финальный свисток, он позвонил на дачу товарища Брежнева и пожаловался, что футболиста Никонова хотят незаконно перетащить в московское "Динамо» и тем самым навредить всей сборной СССР по футболу. А товарищ Брежнев на радостях, сделал звонок своему любимому зятю, товарищу Чурбанову, и распорядился до окончания московской Олимпиады меня не трогать.

Затем Гришин связался с Андреем Петровичем Старостиным и обрадовал его удачным разрешением этой насущной проблемы. А Андрей Петрович обрадовал меня, что в Болгарию я теперь не лечу, а отправляюсь вместе с командой на последнюю календарную игру против СКА из Ростова-на-Дону.