Главная роль 8 - Павел Смолин

Затянувшиеся сытые времена в Российской Империи, помноженные на многолетнюю подготовку позволили обеспечить не самые паршивые условия военнопленным. Не от одной лишь доброты душевной — приходится работать соразмерно квалификации, но в оговоренных Трудовым кодексом рамках. Койко-место в теплом помещении и трехразовое питание Империя обеспечивает, а еще активно способствует переписке между пленными и жителями новых территорий. Когда на них установится нормальная жизнь, пленных с соответствующей «пропиской» начнут отпускать домой с наложением обязанности ходить «отмечаться» у участкового до окончания войны.

Все это актуально для жителей городов, а в деревнях многие никаких изменений и не ощутили. В той их части, которую обошли стороной боевые действия и вечный бич крестьян в виде шатающихся по округе и норовящих чего-нибудь спереть солдат. Забавно получается — на этой неделе староста деревенский в управу одной власти ездил, а на этой — уже другой. Табличка на входе в здание, будочник у входа и даже чинуша, что характерно, не изменились — казалось, из нового лишь вырезанная из газеты фотография Российского Императора на месте официального портрета Франца-Иосифа.

Но это касалось лишь внешних атрибутов новой власти, а на реальности ее влияние сказывалось гораздо сильнее. Большая часть новых веяний крестьян не касалось, а вот пятилетнее освобождение фермеров-«единоличников» и крестьян от налогов вызвало у сельского люда изрядное воодушевление, перекрывшее неприятные ощущения после приказа в течение десяти лет перевести на русский язык документооборот и учебный процесс.

От понимания макроэкономических процессов среднестатистический крестьянин актуальных времен бесконечно далек, и там, где городские в силу большей близости к источникам информации с обменом валюты худо-бедно разобрались (или тупо получили первые «рублевые» зарплаты и материальную помощь), крестьяне привычно закапывали материальные ценности во дворах да окрестных лесах. Кто поумнее — в виде драгоценностей и золотых монет, кто попроще — денежными знаками стремительно движущейся на свалку истории Империи.

И всем жителям новых территорий, без деления на классы, профессии, пол и даже возраст показывали кино. Разного формата, в разных условиях — от привычных жителям больших городов кинотеатров до развернутого на ближайшей поляне богом забытого села белого полотна, на котором благодаря запитанному от генератора с ДВС проектору оживали герои прошлого, красавицы настоящего и сказочные существа из неведомых миров. Бонусом к основному кинопродукту всегда шло несколько короткометражек, рассказывающих о новых правилах жизни социума и возможностях, которые открыты для ее новых граждан.

Помимо хлеба и зрелищ Георгий I считал необходимым обеспечивать народу еще и государственную пропаганду. Ее для жителей новых территорий не жалели — все типографии были временно арендованы для государственных нужд, к ним добавили завезенных с коренных земель мощностей и уже готовые материалы, и народ «прошивался» как надо, всюду наблюдая рассказы о плюсах жизни при новой власти и незавидной судьбе тех, кто остался под гнетом власти старой. Газетам помогала техническая новинка — развернутое в городах радио, вещающие щадящие двадцать минут во время обеденного перерыва и еще полчаса по вечерам, когда жители массово путешествовали с рабочего места до дома. Это — вещание так сказать «принудительное», через громкоговорители на столбах и зданиях, а вещание по проведенным со старых территорий проводам прекращалось только по ночам. Дешевые (потому что дотируемые из казны) приемники можно было приобрести в специальном магазине, но придется подождать, пока к тебе протянут провод и установят розетку — это тоже дешево, но очередь на подключение за первые пару недель работы контор «Имперское радио» достигла длины в пару лет. Вы из многоквартирного дома, товарищ? Поговорите с соседями — если оставите заявку на подключение всего дома разом, получится гораздо быстрее!

Такие же процессы, с поправкой на повышенное содержание носителей мусульманского вероисповедания среди специалистов всех уровней, шли на отвоеванных у осман землях: Россия пришла сюда насовсем, поэтому обживается с демонстративной основательностью, вселяя этим уверенность в завтрашнем дне в новых своих подданных.

Глава 17

Вызванную осенней распутицей паузу в наступлении австрияки честно попытались использовать для посильного укрепления агломераций, повальной мобилизации и пополнения запасов. Большая страна Австро-Венгрия, и каждый обоз в ней бомбами с дирижабля не закидаешь. Сложнее было с перемещением войск: маршевые колонны гонять австрияки отучились в те же первые месяцы войны, и теперь комбатанты до места службы доставлялись «общечеловеческими» маршрутами, причем переодевшись в гражданскую одежду: по мигрирующим по дорогам беженцам русские не стреляют.

Затишье и отсутствие у врагов успехов на всех фронтах, кроме восточного вселило в головы Франца Иосифа и его союзников ложную надежду в том, что все не так уж и плохо. Русские могли бы продвигаться и пободрее, если бы не жалели гражданских, и это выйдет им боком — какое-никакое ПВО сейчас рождается в страшнейших усилиях, и через годик-другой так ловко летать по чужому небу уже не получится.

Но оставим австриякам их иллюзии и посмотрим туда, где климат к остановке наступления не располагал. Туда, где второго ноября Высокая Порта подписала капитуляцию спустя долгие месяцы осады. Выбора не оставалось — жители Константинополя с каждым днем все с большим беспокойством смотрели на стремительно тающие запасы и в небо — листовки с призывом сдаваться стали перемежаться редкими сбросами муляжей бомб с кокетливыми парашютиками — чтобы не зашибло кого. Тут и политиком быть не надо — сигнал предельно четкий: терпение на исходе.

Идейных апологетов суверенной османской власти на всех уровнях общества хватало, но… Как и всегда, как и везде — базовые потребности людей победили идеологическую надстройку. Когда начались первые погромы богатых кварталов, Высокая Порта отдала приказ раздать желающим остатки оружия из арсеналов и складов, а потом приняло более чем щедрое учитывая ситуацию предложение России сдаться в обмен на возможность спокойно продать имущество и с капиталами уехать, например, в Америку — там врагов царя Георгия в последние годы много осело, будет о чем поговорить долгими зимними вечерами.

Прощальную «свинью» разгребать пришлось долго: всю зиму в городе — да и вообще по всей свалившейся в руки территории — там и тут звучали выстрелы, не останавливались грабежи с другими формами незаконного присвоения чужой собственности, а среди всего этого бардака самые здравомыслящие жители бывшей Османской Империи пытались наладить жизнь в новой для себя стране, с удивлением обнаруживая, что Россия совсем не против помочь им в этом.

Сказать, что демонтаж Османской Империи путем захвата вызвал в России патриотический подъем — все равно, что окрестить коронацию Его Императорского Величества «тихим семейным праздником».