Путь в тысячу пиал - Дарья Урбанская

старая? – не сдержавшись, выпалил Цэрин вслух. Что-то задевало его, царапало изнутри: какая-то ускользающая мысль, неясное, но нарастающее тревожное чувство.

– Сила сынов дракона велика. – Выпрямившаяся было Лхамо поклонилась вновь. – Слыхала я, что способны они заговаривать самых опасных хищников.

– Вот только на ракшасов сил у них явно не достает, – очень тихо съязвила Джэу, стоящая рядом с Цэрином, но он все же услышал.

«Ракшасов?»

Цэрина внезапно пронзила яркая вспышка воспоминания: темные пещеры; чудовище, привязанное к клыку дзонг-кэ; вокруг монахи, поющие неправильную молитву, и среди них один рослый, мощный… Цэрин нервно сглотнул и провел пальцами по скуле, будто та до сих пор хранила отпечаток кулака… кулака Рэннё?

Глава 23. Джэу

Есть в горах Тхибата тайное место, полное ужасающей силы, о котором знают лишь посвященные ламы, да и те не распространяются, не доверяют чужакам. Зовется оно «Долиной смерти», ибо ламы приходят туда умирать, отдавая тело времени, а душу – Бардо. Мне неведомо, что за ритуалы проводят там просветленные монахи. Читают ли мантры, рассевшись перед «каменными зеркалами», или впадают в транс, общаясь с благими тэнгри. Но говорят, что дно того ущелья покрыто серой-бурой пылью, что суть человеческий прах.

«Записки чужеземца», Вэй Юа́нь, ученый и посол Ла́о при дворе правителя Тхибата

Фигурки Кирти-Мукхи на рукояти рэ-ти наверняка отпечатались на ладони Джэу – так сильно она ее сжимала. В остальном же внешне она оставалась невозмутимой, по крайней мере, рассчитывала, что никто не заметит ее волнение. Она понимала, что Рэннё не оставит без внимания побег брата, но не думала, что он нагонит их так скоро. Да еще пустится в мудреные намеки.

«Тигр полосат снаружи», – мысленно передразнила она. – «А еще он усат, клыкаст и когтист – про это еще ничего умного придумать не успел?»

Джэу знала, что за злостью, обманывая саму себя, она прячет страх. Да, Рэннё пока беседовал с Лобсангом и не спешил обвинять ее в убийстве Намгана, надевать оковы и силком тащить обратно в монастырь. Но это только пока. Непроизвольно она все же старалась держаться рядом с Цэрином, а потому заметила, как тот переменился в лице, рассмотрев Реннё, и теперь очень недобро косился на него.

«Кажется, здесь не только я полосата изнутри».

Она еще ближе подошла к Цэрину, встав практически у него за спиной и тем самым заслужив неодобрительный взгляд Лхамо.

«Вот же глазливая старуха! Что ж она следит за ним, как за собственным мужем».

Тем временем беседа братьев из мирной превратилась в жаркий спор. Менее сдержанный Лобсанг и вовсе вдруг перебил нравоучительный монолог Рэннё, громко воскликнув:

– Бермиага, ха! Да знал бы ты…

Но тут же осекся и как-то съежился, поняв, что привлек внимание не только брата, но всех.

– Знал, что? – требовательно переспросил Рэннё. – Говори, Лобсанг. Иначе все это выглядит так, словно духи бон высосали из тебя душу, и теперь ты ведо́м. Стоило Джэу поманить, и вот ты уже лезешь в пасть тигру, как кусок мяса.

– Вздор!

– Разве, Лобсанг? В который раз я призываю тебя к ответу. И я в одном глотке чая от того, чтобы перекинуть тебя через плечо и унести в Икхо. Пара-тройка лунных дней в каменном мешке пойдет тебе на пользу.

– Да что ты говоришь!

Не сдерживаясь больше, Лобсанг звонко рассмеялся, сгибаясь пополам, и столько отчаяния звучало в этом смехе, что у Джэу аж мурашки побежали по спине и затылку.

«Да что с ним такое случилось?»

– Лобсанг? – насторожился Рэннё.

«Даже этого пробрало».

– Каменный мешок, ха, – все еще посмеивался Лобсанг, утирая рукавом слезы. – Не каменный мешок, Рэннё, а настоящая могильная плита. Слыхал про ритуал закладки первого камня? Что бы ты сказал, если б узнал, что мне уготовано вечность гнить под новым монастырем, что возводят в Пхаяти?

– Что неблагие тэнгри совершенно точно лишили тебя разума. Настоятель Бермиаг раз…

– Бермиаг то, Бермиаг се. Надо изловить ракшасов – Рэннё первый. Надо спасти деревню от последствий оползня – Рэннё снова первый. Ты как ручной волчонок у него!

– Не смей. – Кулак Рэннё впечатался в грудь Лобсанга, и тот охнул, согнувшись, но не замолчал:

– А пока ты разъезжаешь по его поручениям, твоего брата готовятся закопать на веки вечные. Живьем.

– Да что за ересь ты несешь?! Это она тебе наплела?

Рэннё полоснул по Джэу гневным взглядом, а затем шагнул к Лобсангу, но тот увернулся.

«Что? А я-то тут причем?!»

Однако в следующий миг Рэннё легко настиг его и ухватил за кашаю.

– Эй, полегче! – Цэрин вышел вперед, поравнявшись с Рэннё. – Отпусти его, монах.

Джэу показалось, что последнее слово он выплюнул, будто то было скисшим ячьим молоком.

– Не тебе судить наши распри с братом, незнакомец! – Рэннё окинул Цэрина тяжелым взглядом, но пальцы не разжал. – Не вмешивайся!

– Мне нет дела, братья вы или нет, по крови или по монастырским стенам. Но поднимать руку на того, кого явно превосходишь в силе, недостойно.

Цэрин, более не сдерживаясь, положил руку на плечо Рэннё, обозначая, что не останется в стороне.

«Вот ты и встретил того, кто может составить тебе достойную партию в схватке!» – с мстительным удовлетворением подумала Джэу.

Но схватки не случилось. Отпустив Лобсанга, Рэннё неуловимым движением вывернулся из захвата Цэрина и отступил на шаг, словно оценивая противника. Затем коротко кивнул и произнес:

– Чтобы управлять людьми нужна сила, но лишь управление собой требует истинного могущества.

На это многозначительное высказывание Цэрин лишь хмыкнул и неторопливо отошел обратно к Лхамо.

Когда испуг от появления тигра, а затем незнакомого монаха-воина схлынули, Ю, ласково прижимавший к себе Мэйлинь, призвал всех идти дальше:

– Не стоит нам здесь задерживаться. Время уходит, силы тоже.

Джэу была с ним согласна:

«Лунным днем ходить горными тропами опасно, так что следует пройти как можно больше пиал, пока на небосводе сияет солнце».

Рэннё больше не пытался вразумить Лобсанга. Наоборот, вызвался идти первым, когда Джэу неохотно сообщила, в каком направлении они движутся. Спустя время путники вновь друг за другом шагали по узкой тропе, погруженные в свои думы. Джэу знала, что Реннё не так прост и наверняка держит в уме какой-то план. Но пока их пути совпадали, она позволила себе немного расслабиться и встала в хвост вереницы так, что за ее спиной оказался лишь Лобсанг.

– Я пойду с вами в Лао, – тихо, но твердо заявил он. – Здесь мне нет больше места.

– Но не ошибся ли ты? – оглянулась через плечо Джэу.