Деньги не пахнут 2 - Константин Владимирович Ежов

школы, вложил пять миллионов. Пять! Человек, который нюхает риски за километры, не побоялся. Если бы там пахло бедой, он бы не просто отступил – умчался бы, сверкая пятками.

"В таком случае…"

Смартфон лёг в ладонь, холодный и гладкий, как обкатанный речной камень. На экране – черновик письма с запросом на вывод средств. Осталось лишь нажать кнопку. Но палец застыл, будто примерз к стеклу.

Платонов заранее предупредил: вывод только после официального уведомления. Значит, время есть. Можно понаблюдать.

Акции шевелились, как живые:

$68.97

$69.09

Ещё недавно цена была пятьдесят восемь. А теперь… Теперь этот зверёк неуклонно полз вверх, и в этом движении было что-то гипнотическое.

Цена акций почти коснулась отметки в семьдесят долларов, но тревога не отпускала Фабера. Пальцы судорожно сжимали край стола, словно пытаясь удержать ускользающее чувство контроля. На экране зелёные и красные линии бегали, как живые, мерцали цифры, холодным светом отражаясь в стекле очков.

"В любой момент всё может рухнуть…" – эта мысль звучала глухо, как удар далёкого гонга.

Судьба компании висела на тонкой ниточке – на результатах клинических испытаний. Стоит доказать эффективность препарата – и курс взлетит в небеса, словно сорвавшийся с катапульты. Но если провал? Тогда обвал придёт мгновенно, как сорвавшаяся лавина. Тишина вокруг казалась липкой, но она обманывала. В глубине офиса уже начинал рождаться лёгкий гул – сперва шёпотом, затем тихим перезвоном голосов:

– Видел? Опять выросло!

– Чёрт, смотри, снова вверх!

Фабер не слышал. Глаза цепко держали график, как хищник держит добычу. Ни одно движение стрелки не ускользало от взгляда. В груди всё сильнее стягивало, будто кто-то сжал сердце ледяной ладонью. Он не был одинок в этой гонке. После публичного спора с Сергеем Платоновым слухи о "единороге" просочились наружу. И теперь многие в конторе играли на том же поле.

– Выбор не так уж плох…, – шептали коллеги.

Большинство склонялось к тому, что ставка Платонова не лишена смысла. Они входили без страха, ведь рисковали не всем, а крохами – сотней долларов, другой, кому-то хватало тысячи. Для них это было лёгким развлечением, билетиком в лотерею.

И вот мониторы притягивали взгляды, как костёр в зимнюю ночь. Никто не мог оторваться от танца цифр:

70,97…

71,09…

В воздухе запахло адреналином, словно железом после удара молнии. Даже подступающие праздники – Рождество, Новый год – не могли отвести внимания. Шум гирлянд, запах хвои и корицы смешивались с сухим гудением серверов и ритмом клавиш, набирающих ордера.

Сергей Платонов наблюдал за этим с едва заметной усмешкой. Его шаг был дерзким, даже безрассудным – поставить всё на карту и при этом позвать свидетелей. В этом был смысл. Любая безумная ставка теряет вкус, если никто не смотрит. Он понимал природу людей: чужие истории быстро наскучивают. Но стоит вложить свои деньги – и экран графика превращается в театр, от которого невозможно отвести взгляд.

Поэтому утечка имени бумаги была не случайностью, а выверенным ходом. Теперь каждый в отделе стал маленьким совладельцем "Генезиса". Жадное любопытство, которое невозможно насытить, разлилось по коридорам, как огонь по сухой траве.

– Ещё выше!

– Господи, да это безумие!

Время текло, унося за собой дни и праздники. Январь постучал в двери холодным ветром. На настенном календаре ярко алел новый год – 2014-й. Сергей склонился к окну, где отражался мягкий свет зимнего утра, и уголки губ дрогнули в тени улыбки.

"Пора…"

***

Прошел месяц с того дня, как Сергей Платонов поставил всё на карту, вложив колоссальную сумму. С тех пор в поведении этого человека появилась странная, почти пугающая тишина. Ни конфликтов, ни лишних движений. Просто сидел за своим столом, погружённый в работу, словно в мире ничего не произошло. Но весь офис Goldman жил только одной мыслью – что творится в голове Платонова? В коридорах, где пахло кофе и свежей полировкой на паркете, то и дело звучали нарочито дружелюбные голоса:

– Сергей, как настроение?

– Что нового?

Коллеги, проходя мимо, обменивались улыбками, но в их глазах горел жадный огонёк любопытства. Каждая складка на лице Платонова фиксировалась внимательными взглядами. И потом, как по команде, все эти люди возвращались в свои отделы, шепотом докладывая новости, будто речь шла не о бирже, а о военной операции.

– Кажется, он в хорошем духе…

– Думаешь, это значит, что котировки растут?

– Нет, конкретики нет. Но он не оборвал разговор.

– Так что, брать ещё или подождать?

Те, кто крутился возле Платонова, имели одну общую черту – все сидели на шее у UnicornPick. А уж UnicornPick был сладким куском: акции Genesis взлетели с 58 до 73 долларов – плюс 25,86% всего за месяц. Офис гудел, словно улей.

– Сколько вложил?

– Тысячу. А на прошлой неделе ещё пять докинул, хотя уже поздновато было. А ты?

– Пять сразу. Эх, знал бы – сразу десятку вбухал!

Воздух наполнился тихим ворчанием разочарования. Большинство рискнуло по мелочи, решив "проверить почву", а когда запахло лёгкими деньгами, самое сладкое уже уплыло.

– Может, докупить? Зарплата как раз пришла…

– Не знаю… сомневаюсь….

Желание купить ещё росло, словно тесто в тёплой миске. Но когда приходилось лезть в кошелёк, руки замирали. И всему виной свежая новость, пролетевшая по ленте утром:

"Genesis – рекомендация ‘Hold’: публикация результатов OCA переносится на следующий квартал…"

OCA – ключевая разработка Genesis, препарат против болезней печени. Все ждали данные второй фазы испытаний до конца года, но теперь – перенос.

– Что он сказал?

– Говорит, ерунда. Переносы в клинике – дело обычное.

– Но выглядел довольным, да? Может, рискнуть?

– Хм… не уверен…

Кто-то из шпионов нахмурился:

– Он даже не знал о переносе, пока я не сообщил.

– Да ладно! Серьёзно?

Ситуация зависела от клинических данных. Не следить за этим? Немыслимо.

– Наверное, просто не хочет напрягаться.

– Может быть. Он же говорил: "Не пяльтесь на графики. Вода не закипит быстрее, если смотреть на кастрюлю".

Но для нахлебников это звучало как издевка.

– Перенос – это серьёзно. Игнорировать – безответственно.

– Брось. Наверняка проверил. Просто молчит.

И это при том, что даже те, кто вложил жалкие тысячи, обновляли котировки каждые пять минут. А у Платонова в игре было