Гном, убей немца! - Руслан Ряфатевич Агишев

меры. По крайней мере такой руководитель «попридержал бы коней» — перестал то и дело повышать плановые показатели, снизил интенсивность добычи угля. Только где взять такого начальника?

— … Глеб Егорыч, опять правый фрикцион у подъемника греется, — с этим вопросом механик раз в два дня точно подходил к главному инженеру шахты. — Смотреть надо, а то до греха доведем. После того обвала, похоже, чего-то погнуло…

— Ты меня уже замучил со своим фрикционом! Каждый раз приходишь и бубнишь прямо под ухом — фрикцион, фрикцион, фрикцион, фрикцион! Сколько уже можно? — скоро инженер уже огрызаться начал, когда только видел механика. — Чего там смотреть вздумал⁈ Подъемник прикрыть хочешь⁈ Добыча же встанет, весь плен к чертям полетит! Кто тогда отвечать будет? Лучше масла большей лей! Сколько нужно, столько и лей, тогда точно греться не будет.

Механику деваться некуда — он так и делал. На обслуживание подъемного механизма теперь ходил не с масленкой, а с десятилитровой канистрой. Лил и крестился при этом.

Нехорошие звоночки также звенели в самой шахте, но и их то же на тормозах спускали в погоне за новыми тоннами добытого угля.

— … Бригадир, жила снова вильнула. А куда, черт ее знает, — пожилой шахтер развел руками. Еще вчера богатая углем жила вдруг прервалась, в выработке остались лишь крохи, о которых серьезно и говорить стыдно. — На день — два хватит, а потом будем, как медведи в берлоге, сосать лапу будем! Чего делать-то?

— Чего скулить? Ищите, хорошенько ищите, где жила снова появится. Мне вас учить⁈ Ставок, должностей набрали, а работать кто будет? Пушкин?

— Тогда разведывательные штреки бить придется, если искать… А с планом как? Выработка же рухнет.

— Совсем с ума сошел⁈ Я тебе дам выработка рухнет…

Естественно, в шахтерских бригадах пытались что-то сделать, чтобы не падала добыча. Экономили на одном, на втором, на третьем, «выжимая последние соки» из оборудования. Здесь закручивали покрепче, там, наоборот, ослабляли посильнее. В одном месте закрывали глаза на проблемы, в другом случае открывали.

— … Антоха, куда так часто крепеж бьешь? Реже бей, — плюгавенький мужичок из бригады крепежников недовольно бурчал под руку товарища, который крепил толстыми железными скобами деревянные опоры.

— Ну, дык, по правилам же так, — тот застыл с молотком в руках. — Всегда с таким шагом били.

— Ты башкой-то подумай! На складе больше скоб немае. Последний ящик вчера выдали. Как скобы закончатся, где еще возьмем?

— И что? — напарник, парень особо недалекий, недоуменно почесал затылок.

— А то, что мы тогда план не выполним, и останемся без премии! Тебе премия нужна? Деньги нужны?

— Дык, ага, — с готовностью закивал головой напарник, тут же принявшись разглядывать свои худые сапоги. — Хочу сапоги со скрипом купить, на танцы ходить.

— Вот, и реже скобы забивай! Пусть шаг на пару метром шире будет. Растянем весь ящик до конца месяца, тогда всем хорошо будет — и нам, и начальству. Понял, дубина?

Новый начальник шахты тоже «давал жару». Добыча в последний месяц и так была на пределе, била все мыслимые и немыслимые рекорды по области, а он задирал показатели все выше и выше. Ему было мало грамот, мало наград, мало газетных статей о нем и его успехов. Приписывал, короче. Пары тысяч тонн на бумаге добавит, и сразу рост появляется.

— … Антон Семенович, не много ли? — его зам, Митин, опасливо втягивал шею в плечи всякий раз, когда готовил отчет о выполнении планов добычи угля. — Многовато ведь двадцать процентов. Как бы наружу не вышло…

— Опять вякаешь? — как и всегда во время таких разговоров молодой начальник начинал злиться. — Я сказал править показатели, значит, правь! Сейчас добыча так прет, что можно и на пятьдесят процентов повышать! Лишнего точно не будет, понял?

— А если проверка, Антон Семенович? — Митина жутко пугали любые приписки. Если при прежнем начальник они старались не наглеть — накинут процентов семь-восемь к плану, и хватит. Сейчас же об этом можно было только мечтать. Колосов, похоже, привез с собой не только новые порядки, но и московскую наглость. вообще, ничего не боялся. Похоже, был уверен, что при любом раскладе «папахен» прикроет. — Заметят ведь. Тоннаж на выходе на станции сравнят с нашими бумагами, и все, пиши попало.

— Ты, душонка чернильная, рот заткни! Никто ничего не заметит! О нас через день в газетах пишут! Портреты с доски почета не сходят! Пиши, как я сказал! Набавляй показатели на двадцать процентов! Живо!

Но так долго не могло продолжаться. Ошибки, недочеты, просчеты, приписки постепенно накапливались и накапливались, пока, наконец, не вылились в ЭТО!

* * *

Шахта № 17 «Сталинский забой»

То, что все посыпалось окончательно, стало ясно в середине недели, 11 июня.

В начале дня на стол начальника шахты легли сводные данные о добыче угля за последнюю рабочую неделю, а отдельным листочком — сведения о числе инцидентов, то есть ЧП по-простому. К сожалению, цифры там и там впечатляли: в одном случае снижение объемов добычи угля в среднем на 30 процентов в день, а в отдельные дни и на все 50 процентов, в другом случае — наоборот, рост числа опасных инцидентов на 60 процентов. И это были не просто ужасные цифры для общей статистики, это была полноценная катастрофа!

— … Ты чего принес? — молодой начальник, едва вчитавшись в сведения, сразу же отодвинул от себя бумаги, словно они были испачканы в чем-то мерзком. После поднял взгляд на своего заместителя, мнущегося у стола. Причем смотрел так, как на главного виновника. — Я спрашиваю, ты, б…ь, чего такое принес?

Колосов смотрел на цифры и никак не мог их «уложить» в своей голове. Жутчайший диссонанс получался. Ещё несколько дней назад в этом же самом кабинете на этом же самом столе он видел бумагу с совершенно другими цифрами, где «трубили фанфары и били литавры». Сегодня же была прямо противоположная ситуация — резкие падения объёмов добычи угля, и рост числа чрезвычайных происшествий.

— Ты, лысый хрен, совсем тупой? — Митин на эти оскорбления даже не думал реагировать. Просто стоял, молчал, и отчаянно потел. — Ты понимаешь, что это такое?

Начальник поднял документы и с силой кинул их в лицо своему заместителю. Тот только испуганно вздрогнул, и с расширившимися глазами следил, как листки разлетались по углам кабинета.

— Это же