Пара для Зверя - Грейс Гудвин

Я поднял ее на руки и пошел назад в наши покои, опускаясь на край кровати с ней на вместе. Она лежала тихая и довольная, ее тепло как бальзам для моих чувств. Я никогда не представлял возможным, что буду здесь вместе с ней, в нашем доме.

Тем не менее, урок, который нужно выучить, все еще оставался.

Поднимая ее голову за подбородок пальцем, я поцеловал ее, пока она не растаяла, пока ее возбуждение не просочилось сквозь тонкий пеньюар, в котором она была, а ее соски не стали твердыми под моими исследующими руками.

Когда она стала нежной и сговорчивой, я ее перевернул так, что ее живот оказался прижат к моим ляжкам, ее голова висела вниз, а ее задница поднялась в воздухе для хорошей порки.

«Дэкс! Что ты делаешь?» − она извивалась, но я удерживал ее одной сильной рукой.

«Ты соврала мне, Сара. Я обещал тебе порку. Уже давно пора это сделать, так как нас транспортировали в спешке».

«Дэкс. Нет. Ты не можешь говорить серьезно. Мне пришлось…»

Моя твердая ладонь опустилась на ее задницу, прерывая ее аргумент. Она закричала, не от боли, а от возмущения, и я ударил снова, на этот раз сильнее, заставляя ладонь жалить от силы удара: «Нет, пара. Ты не будешь врать мне. Никогда. Ты будешь говорить правду. Ты научишься доверять мне».

Шлепок!

Она брыкалась, пока я продолжал: «Если бы ты доверяла мне, я бы тебе помог. Я мог поухаживать за твоей раной, взять на себя управление аппаратом, подготовив для тебя аптечку».

Шлепок!

«Вместо этого, ты украла мое право, как твоей пары, позаботиться о тебе. Ты подвергла себя опасности, людей, ради которых мы рисковали жизнями, и меня. Ты мне соврала».

Шлепок!

«Никогда больше не лги».

Она оттолкнулась от меня, но она была маленькой, ее руки недостаточно длинные, чтобы достать до пола. С рыком я разорвал на ней прозрачную ткань, тонкий материал порвался у меня в руках как бумага, когда я оголил ее для себя и стал шлепать снова и снова.

Царило молчание, нарушаемое только звуками моих ударов по ее голой заднице. Она не кричала, не спорила, и не молила о снисхождении. Я бил, пока ее задница не стала ярко красной, пока я не услышал от нее то, что хотел услышать.

«Прости, Дэкс, − ее голос был стоном раскаяния. − Мне не следовало тебе врать. Следовало сказать тебе правду и довериться, чтобы ты помог. Прости. Я не хотела тебя напугать. Я честно не понимала».

«Не понимала что?»

«Насколько ты заботишься обо мне».

От ее слов мое желание продолжать наказание улетучилось и я положил руку на ее нежную кожу, гладя ее, в необходимости прикасаться к ней, знать, что она в безопасности и цела и моя, пока она лежала и принимала мои прикосновения: «Ты моя жизнь, Сара. Ты все для меня».

Не желая ждать ответ на свое признание, быть разочарованным отсутствием чувств ко мне, я потянулся направо и нашел маленькую коробочку именно там, где ее и оставил на кровати. Удерживая ее на месте ладонью на ее пояснице, я вытащил прибор с его места и достал смазку, которая мне понадобится, чтобы доставить ей удовольствие. Я заставлю ее кончать, пока она не перестанет думать о других, пока не перестанет задумываться о другой жизни. В конце концов, она меня полюбит. Сейчас, она здесь, голая. Моя. Этого достаточно.

«Не двигайся, − я едва узнал рык своего голоса, понимая, что зверь не отступит, не в этот раз. − Ты моя!»

«Дэкс? Что ты…»

Со стремительностью и точностью, рожденными от желания, я поместил смазку и пробку в ее тугую задницу; вид переключателя прибора, торчащего из ее задницы, заставил меня рычать.

«Моя».

Это было единственное слово, которое я способен был произнести в тот момент, моя голова наполнена другим, потребностью трахнуть ее, утвердить ее, трахнуть ее снова. Мне нужен был запах ее киски, покрывающий мой член, мне нужны были крики ее удовольствия в моих ушах, мне нужно было нежное чувство ее послушного тела под моими ладонями и мой аромат единения, въедающийся в ее кожу.

«Я может и твоя, но почему ты засунул эту штуку мне в задницу?» − она завертелась и это только сделало мой член тверже.

«Эта штука, чтобы доставить тебе удовольствие. Запомни, это моя работа наказывать тебя, но также и доставлять удовольствие».

Я раздвинул ее ягодицы, осматривая расположение прибора наслаждения, а заодно и ее блестящие, мокрые складки ее розовой киски. Она промокла насквозь; аромат призвал зверя во мне, аромат, который я не мог игнорировать.

«Мне не нужно, чтобы ты что-то помещал… туда».

Я шлепнул нежно один раз по ее уже розовой попке: «Нет, нужно. В последний раз тебе понравилось. Помнишь, мы пара и я знаю чего ты хочешь. Тебе нужно это и я это тебе дам, − я нажал на основание пробки и у нее перехватило дыхание. − Тебе понравится».

Одним быстрым движением я поднял ее бедра, повернул ее тело так, чтобы ее живот прижался ко мне, и поднес ее киску к своим жаждущим губам. Она закричала, ее ноги барахтались секунду перед тем, как ее колени остановились на моих плечах, но я проигнорировал звук, отчаянно желая попробовать ее снова, трахнуть ее лоно своим языком.

Вторгаясь в ее тело, я остался рад трансформации, которая, я почувствовал, произошла во мне. Мои мышечные клетки взорвались и преобразовались, стали больше, сильнее. Мои десна обнажились и я почувствовал жесткие кончики своих зубов, когда я облизал ее киску от начала до конца, крутя тонким кончиком языка по ее клитору и вокруг, снова и снова, пока ее ляжки не напряглись возле моего лица и она заскулила, опираясь на меня трясущимися руками.

Сося ее клитор, я зарычал, низко и глубоко. Громко. Так громко, что вибрации этого рыка вероятно можно было почувствовать вдоль длинного коридора, а отзвуки ударили по клитору как взрывная волна, вынуждая ее переступить черту.

Скулящие звуки, издаваемые Сарой, порадовали меня, пока ее киска пульсировала от освобождения. Я глубоко засунул язык, пережидая шторм оргазма, лаская ее внутренние стенки жестко и быстро, вытягивая ее удовольствие.

Когда все было кончено, я встал, перевернул ее тело в своих руках по кругу, чтобы ее губы встретились с моими, ее груди столкнулись с моей грудью,