Сын Тишайшего 8 - Александр Яманов

Фанариоты и османские купцы с ремесленниками никуда бежать не собирались. Именно они стали костяком ополчения, сначала защищавшего обеспеченные кварталы, а затем помогали зачищать город. Забавно, но в какой-то мере бунт помог решить продовольственную проблему. Разграбить все склады оголодавшая чернь не смогла. А далее началась жестокая резня, попросту уничтожившая всех причастных к неповиновению. Более или менее сообразительные участники восстания сбежали вместе с семьями на восток. Поэтому количество едоков уменьшилось в несколько раз.

Порядок в османской части Фракии власти навели. Элита басурман даже выбрала нового султана. Им стал четырнадцатилетний шехзаде Ибрагим, сын свергнутого и убитого несколько лет назад Ахмеда II. Других вменяемых потомков Османа I Гази попросту не осталось. Всему виной специфическая система, когда новый султан быстренько уничтожает своих братьев. Я же не против. В итоге Ибрагим II занял престол. Но реальную власть получил новый великий визирь Моралы Хасан-паша, зять убитого правителя, и группировка высших чиновников, сплотившихся вокруг семейства Кёпрюлю. А также енечери агаси, то есть командующий корпусом янычаров Мехмед-Ага. И эти люди собирались стоять насмерть, собирая все наличные ресурсы.

Ещё и из эялета Босния началось наступление войск Вели Мехмед-паши, сумевшего подавить восстания албанцев с сербами, объединив вокруг себя всех магометан и христианских вассалов. Эти ребята прекрасно понимали, что благодарный народ начнёт резать их первыми, когда рухнет империя. Назвать подход огромной толпы настоящей войсковой операцией неверно. Скорее речь о попытке прорыва западных гарнизонов басурман, пытающихся, в том числе спасти свои семьи. Сейчас орда в Скопье. Думаю, она изменит маршрут на юго-восточный и попытается дойти до Фессалоник.

Меня же поражает инерционный запас Османской империи. Всё-таки после поражения от Тамерлана, султаны сделали правильные выводы, построив грамотную государственную машину, скрепив её религиозным фактором. Несмотря на блат и чудовищную коррупцию, бюрократическая машина неплохо работала. Причём османы продолжали экспансию и чуть не захватили Вену. Им бы ума больше и поменьше мании величия. Впрочем, надо радоваться ошибкам противника. И всё равно враг пока жив, хотя и ранен.

— Что думаете делать дальше? — поёжившись, спрашиваю генерала и начинаю медленно пить глинтвейн.

— Если боснийская группировка останется в Скопье или двинется к побережью, то я прикажу западному корпусу немедленно начинать штурм Адрианополя. Его поддержит часть центральной армии. Оставшиеся войска и десант будут зачищать часть Фракии, которая останется за нами, — произнёс Григорий Иванович, — Заодно мы обложим столицу, связав боями её гарнизон. Кроме как на вылазки Мехмед-Ага сейчас неспособен. Басурмане копят силы, получая подмогу из Азии. Думаю, через полтора месяца все серьёзно укреплённые города и крепости падут. После чего я буду ждать только подвоз тяжёлой артиллерии. Как раз начнётся навигация. Чтобы иррегуляры не безобразничали, вскоре они двинутся на боснийцев. Пусть устроят им беспокойную жизнь. Казаки и степняки это умеют.

Разумно. Торопиться нам некуда, и так идём с опережением графика. Мне бы главное — поправиться. Глупо будет умереть от простуды за два-три месяца до исполнения мечты, к которой ты шёл четверть века.

* * *

— Едут! — сообщил Дивов.

— Как доедет, заводи, — отвечаю с усмешкой, удобнее устраиваясь в кресле.

— Государь, может, воинские почести оказать? Почётный караул там или ещё чего? Всё-таки сам Вселенский патриарх!

Мой обычно циничный адъютант вдруг воспылал религиозным рвением. Ещё бы! Ведь к нам едет ревизор! Простите, Константинопольский патриарх. Только для меня это обычный поп. Даже более зловредный и лживый, нежели собственная церковная оппозиция. Наши в первую очередь русские, а затем уже православные священники. Не всё. Уродов вроде Никона и его альтер эго из староверов тоже хватало. Эти чуть не погрузили Россию в горнило гражданской мясорубки, ради сомнительных разногласий. Грек же попросту холоп султана, и одновременно папский союзник. А скорее, агент. С чего я должен перед ним пресмыкаться?

— Позови пока Колычёва, я поработаю, — машу рукой Истоме, — Встреча у нас деловая и никакие почести патриарху не положены.

Беру последние доклады, переданные секретарём, пытаясь погрузиться в чтение. Однако мысли постоянно возвращаются к предстоящему визиту. Люди Гавриила III вышли на нашу разведку, попросив передать письмо лично мне. Оказалось, патриарх действительно желает встречи. В послании товарищ священник делал упор на православное братство и помощь в сохранении жизни единоверцам. Угу. Нашёл, кого пробивать на жалость и взывать к общей вере.

Минут через двадцать во дворе дома бывшего кади Кырккилисе началось оживление. Наверняка главпоп прибыл со свитой.

Гавриил оказался старым греком с длинной седой бородой, крючковатым носом, морщинистым лицом и неожиданно ясными, голубыми глазами. Ростом и статью он не отличался, зато сохранил осанку. Есть в дяде что-то такое величественное. Думаю, за долгие годы наловчился внушать трепет пастве. Информации у меня о нём хватает. Но без особой конкретики. На удивление нынешний глава церкви особо в политику не лез, стараясь заниматься внутренними делами.

Мне от этого ни холодно ни жарко, но заслуживает уважения. Гавриил именно решал накопившиеся вопросы, в том числе теологические, а не интриговал.

Зайдя в комнату, опирающийся на посох старик, быстро окинул взглядом необычную для этих мест обстановку, ненадолго задержавшись на карте с пометками, занятой нами территории. Молодец! Лицо держать умеет, ни один мускул не дрогнул.

И тут он вдруг сделал попытку сунуть мне руку с перстнем. Это типа я должен поцеловать его грязную ладошку? Натолкнувшись на мой насмешливый взгляд, патриарх сдал назад.

— Здравствуйте, для начала, — произношу на среднегреческом, который мало отличается от нового варианта языка, — Вы меня понимаете?

Судя по взгляду, всё нормально. Во-первых, Федя неплохо владел греческим ещё до моего попадания в этот мир. Во-вторых, я сам уделил немало времени восстановлению знаний, заодно освоил современный диалект, на котором общались в Константинополе.

— Здравствуй, василевс, — голос грека также удивлял своей чистотой и звучностью, — Я понимаю тебя.

Смотри-ка. Назвал меня царём или даже императором, если переводить титул на русский. Для полноты не хватает продолжения — автократор ромеев. Только мне плевать. Пусть зовёт как угодно. У меня свои мысли на будущий титул.

— Тогда присаживайся и прикажи своим людям оставить нас, — показываю сначала на кресло, а затем на четвёрку бородатых мужиков в рясах, вошедших в помещение, — Переводчики нам не нужны. Без советников тоже временно обойдёмся.

Гавриил обернулся и кивнул сопровождению. Чем мне нравятся церковники, так это своей дисциплиной. Она у них похожа на армейскую.