Обратный отсчет: Тлакантский синдром - Токацин

— Пламя на связи! — вскинулся Вепуат. — «Элидген», попроси его сказать Кайшу: очень нужны литейни Шесека!

Гедимин только и успел мигнуть, когда «услышал» — не ушами, скорее костями черепа — знакомый вибрирующий голос.

— Юное Пламя? Его хранители⁈ Ничего нет радостнее, чем слышать ваши голоса! Великий мастер Дим-мин, тебя ли я вижу⁈

— Угу, — отозвался Гедимин — общаться с подобными существами он всё-таки отвык. — Привет тебе, Кайшу, и всем вам там. Хорошо, что вас не поубивали и не…

Он замолчал, но его поняли.

— Да, и мы тому более чем рады, — ответило божество-правитель. — Что за речь о мастере Шесеке? Позвать ли его?

— Как тебе легче, — Гедимин вспомнил, как Кайшу при желании просачивается сквозь здание древнего завода, и как чувствует любое движение, внутри него или снаружи. — Мы здесь чиним «Элидген» — и нужно много новых деталей. Текк’ты привезут сырьё и макет… образец из стекла и глины. И бума… письмо к нему — что делать и как. Это чёрные трубки и небольшие детали из тхелена, Шесек делал такие раньше…

На несколько секунд Кайшу замолчала, только «лучи общения» между двумя энергостанциями проносились туда-сюда, заставляя извиваться кривую на экране дозиметра.

— Шесек говорит — он отложит все работы. Все его печи открыты для помощи «Элидгену». Он приступит хоть завтра.

Сарматы переглянулись.

— Пусть готовится на послезавтра, — громко сказал Эгнаций. — Текк’ты не умеют летать! А Вепуат пока не готов…

— Завтра день Жизни, — сказала Кайшу. — Пусть Вепуат спокойно впитывает его силу, и его кости быстро вырастут. Будет время для новых полётов, но попроси его не торопиться. Если вашу руду привезут Текк’ты, мы примем их с почётом.

— А как они попадут в литейни? — запоздало сообразил Гедимин. — Это же центр заво… крепости! Через аккадалис так запросто не проломишься — да мы и не хотим ничего ломать! Тут одну станцию чинить…

Издалека донёсся негромкий смешок.

— Для друзей мы всегда откроем ворота — где им удобно, и так, чтобы не было вреда, — успокоила его Кайшу. — Мастер Шесек будет ждать твоего письма, и образца, и руды. Он говорит — это большая честь для литеен Сердца. Он опасался, что вы пойдёте к каким-нибудь нергонам…

Сэта-литейщики громко зашипели, поднимая огненные гривы.

— Ни один из наших городов не предал Равнину, и не было Сэта, вставшего под руку Кьюгена!

— Рада слышать и голоса живущих в огне, и да будут ваши новые города крепче старых, — отозвалась Кайшу. — Да не будет задета ничья гордость! Мастер Шесек ждёт дня Металла — он очень хорош для такой работы. Ежели есть ещё несказанные слова или нужда в помощи…

— Нет, больше ничего, — подал голос Вепуат. — Да не иссякнет сила Пламени!

— Да возгорится вновь «Элидген»! — Кайшу замолчала, и кривая интенсивности излучения стала чуть ниже — но станции ещё переговаривались, и Гедимин не убирал с пола сфалт.

— Вроде решили, — облегчённо вздохнул Младан. — С подземниками говорить — это не ко мне. Это Эгнаций завтра к ним нырнёт. Смотри, не потеряй там ещё половину панциря!

Гедимин задумчиво сощурился. В голову лезли всякие глупости — вроде того, что раньше Кайшу как будто не могла говорить по «лучевой связи» станций… или не хотела? Да и с проходами в её резиденцию всё было куда как сложнее… Он встряхнул головой и повернулся к Младану.

— Руду, допустим, довезут, и макет не потеряют. Но готовые трубки… У них будут торчать концы. И зубы у змеек, опять же…

— Ясное дело, — буркнул Вепуат. — Попробуй без зубов пирофору разгрызть!.. Обратно, скорее всего, повезём на наших зверьках. Туун-шу в порядке, оба на крыле, я за день Жизни более-менее отрегенерирую… если не рехнусь от зуда!

Медик Куно сложил длиннопалые руки на груди.

— Это тебе к шаманам.

«На туун-шу довезём нормально,» — думал Гедимин. «Упаковать в волокно и жёсткие короба… вдвоём зверьки всё поднимут. Надеюсь, Вепуат — не единственный выживший пилот…»

Он хотел спросить про Бронна Уттунри — вспомнился его лётный шлем — но сообразил, что до сих пор встречал на станции и Сэта, и Джагулов — но любопытный Бронн так нигде и не мелькнул. «Видимо, с ним вышло, как с садовниками на ракушке… и всеми остальными…» — сармат стиснул зубы.

— Ну, я пойду, — Младан поднялся с матраса. — Тут уже всё не по моей части.

— Стой, — Гедимин выпрямился. — Покажи безоболочник. Я его до сих пор не видел.

Младан уткнулся взглядом в пол. Вепуат громко фыркнул.

— А ну уймись! Ты сделал лучшее, что только было можно. Покажи остатки Гедимину — вы точно что-нибудь придумаете.

«Остатки?» — Гедимин мигнул.

…Это, и правда, были остатки, и к ним сарматы пробирались по раскрошенной и «фонящей» золотой глине — стены из неё заменили многослойное защитное поле, но, как и оно, не выдержали аварийного перегрева. «Куэннский альнкит» выдал-таки рекордные десять тысяч градусов — и теперь блестел оплывшим «бубликом» полуметровой высоты посреди обломков глиняных стен. Дозиметр зажёг красный светодиод ещё на подходе.

— Тебе туда вообще можно? — Гедимин остановился и повернулся к Младану — тот и сюда полез в термозащите без намёков на ипроновые или тхеленовые пластины. Сармат только отмахнулся.

— Тогда, по-твоему, кто Куэннский твэл вытащил?.. А сейчас тут, считай, холодно, как в Ук-куте!

Расплавившийся реактор выглядел куском неоднородной стеклянистой породы — то серые вкрапления, то золотые жилы или серебряные потёки, то чёрная пемза… Гедимин обошёл его по кругу и сдержанно хмыкнул.

— Механизм отсутствует. Есть кусок условной руды. Заворачиваем в поле и тащим в бассейн. Сюда — Пожирателей, пусть почистят. Глину после